Притча о добром самарянине

Притча о добром самаритянине

История начинается с того, что один человек по дороге из Иерусалима в Иерихон подвергся нападению разбойников. Избитый до полусмерти и ограбленный, он был брошен умирать на обочине. Мимо него прошли несколько людей, но они не оказали ему помощь. Первым был священник, который заметил несчастного, но прошел мимо. Вторым оказался левит (представитель особого еврейского сословия священнослужителей из колена Левия), который также прошел мимо. Следующим был самаритянин, представитель этнической группы, которую евреи не признавали единоверцами и с которыми их разделяла многовековая вражда. Казалось бы, этот человек имел все основания пройти мимо. Однако именно он перевязал раны несчастного, отвел его в гостиницу и оплатил расходы на содержание, пока тот не поправится.

«… а кто мой ближний? На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставивши его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился. И подошел, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе. Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же (Евангелие от Луки, 10: 29-37).»

Исследователи предполагали, что священник и левит не помогли нуждающемуся не от душевной черствости, а, возможно, были слишком заняты мыслями о духовном, вот и не заметили его

Иначе говоря, их внимание в тот момент было сфокусировано на другом. Дарли и Батсон решили поставить эксперимент, чтобы выяснить это

Процедура эксперимента

Всем испытуемым, явившимся для участия в эксперименте, ассистент давал прочесть объяснение необходимости исследования, а затем выдавал задание: записать на магнитофон 3-5-минутную речь, которую нужно произнести, основываясь на предложенном тексте. Первый текст касался будущей карьеры, а второй представлял собой притчу о добром самаритянине. Испытуемый должен был сказать то, что он сам думает по поводу предложенного текста, но не пользоваться записью.

Ассистент на несколько минут оставлял студента наедине с текстом, а затем возвращался и пояснял, что, поскольку в этом здании мало места, для записи нужно будет пройти в другой корпус, и показывал дорогу. Затем вводилась переменная 2: спешка. Ассистент, взглянув на часы, говорил испытуемому, что ему лучше поторопиться, так как его уже ждут и он опаздывает.

Когда испытуемый проходил по дороге, «пострадавший» сидел у дверей дома, не двигаясь, в скрюченной позе, пару раз он кашлял и стонал. Если испытуемый останавливался и спрашивал, что случилось и не нужна ли помощь, то «пострадавший» объяснял, что страдает болезнью легких, все в порядке, у него есть таблетки и они только что были приняты. Поблагодарив студента, он отказывался от помощи. Если же испытуемый настаивал на том, чтобы помочь, то «пострадавший» позволял завести его в дом и благодарил.

Оценку помощи проводил сам «пострадавший» по шкале от 0 до 5:

0 — испытуемый вообще не заметил, что «жертва», возможно, нуждается в помощи;

1 — испытуемый заметил пострадавшего и понял, что помощь нужна, но не предложил ее;

2 — заметил, но не остановился и помог косвенным способом (например, рассказал экспериментаторам о нуждающемся в помощи);

3 — остановился и спросил, нужна ли помощь;

4 — остановился и помог зайти в дом.

5 — отказался оставить жертву (через 3-5 минут) и настоял на том, чтобы отвести ее куда-либо в другое место, например, выпить кофе или в больницу.

После происшествия студент попадал во второе здание, где ему давалось время на подготовку и запись речи без свидетелей. Затем он получал опросник о личной и социальной этике, в который входили 3 основных вопроса: а) «Когда вы в последний раз видели человека, которому, возможно, требовалась помощь?», б) «Когда вы в последний раз останавливались, чтобы помочь кому-нибудь, нуждающемуся в этом?», в) «Приходилось ли вам помогать людям, попавшим в беду? Если да, то расскажите об этом вкратце». Эти данные собирались, чтобы уточнить, действительно ли испытуемые не заметили жертву и воспринимали ли они происшествие как ситуацию, где требуется помощь.

Затем испытуемому рассказывали об истинном смысле эксперимента, объясняя причины обмана и его необходимость, обсуждали реакцию испытуемого на «жертву» и в целом на эксперимент. Авторы утверждают, что все испытуемые поняли необходимость эксперимента и никто из них не был возмущен. Вероятно, это делалось, чтобы соблюсти этичность эксперимента.

Условия эксперимента

Эксперимент решили проводить на студентах-добровольцах из Принстонской богословской семинарии. Для «жертвы», нуждавшейся в помощи, важным фактором была вероятная оценка пострадавшего участниками как «сомнительного». То есть человек должен быть плохо одет, иметь болезненный и неопрятный вид, но не должно быть понятно, действительно ли он пострадал, болен, пьян или даже потенциально опасен. Встреча с «пострадавшим» не должна была восприниматься испытуемыми как нечто спланированное, находящееся под наблюдением. Поэтому решено было инсценировать эту встречу по дороге из одного заданного пункта в другой, между выполнением других заданий.

Для эксперимента было отобрано 67 студентов. Им не была раскрыта истинная цель эксперимента, вместо этого участникам было объявлено, что они участвуют в исследовании профессиональной карьеры студентов семинарии. Перед началом эксперимента студенты заполнили опросники на выявление их типа религиозности. Перед ними была поставлена задача: пройти несколько экспериментальных процедур в разных помещениях, находившихся в разных зданиях, путь между которыми занимал несколько минут пешком. У дороги из одного здания в другое экспериментаторы поместили актера, который изображал пострадавшего.

Зависимой переменной в данном эксперименте являлось то, окажут ли студенты помощь пострадавшему, и какую. Независимыми переменными были временные рамки — до какой степени студент спешил в другое здание, а также тема речи, которую он должен был там произнести. Одним студентам дали достаточно времени на дорогу, другие же были ограничены во времени. Темы также различались: одни должны были рассказать о своих представлениях, на какой должности они будут работать эффективнее всего, другие — рассказать притчу о добром самаритянине.

В результате эксперимента было отобрано 47 студентов: 7 из них оказались в дальнейшем недоступными для связи по телефону, а 4 догадались о цели эксперимента.

Для оценки религиозности использовались 5 личностных шкал, в основном заимствованных из работ Олпорта и Росса (Allport, Ross, 1967), которые провели разграничение между «подлинной» и «поверхностной» религиозностью.

Исследование проводилось в течение трех дней, с 14 по 16 декабря 1970 года, с 10 до 16 часов. Такие узкие временные рамки были созданы для того, чтобы исключить разницу в погодных условиях и освещении, что могло бы повлиять на ход эксперимента. Испытуемые были разделены по экспериментальным группам случайным образом.

Процедура эксперимента

Всем испытуемым, явившимся для участия в эксперименте, ассистент давал прочесть объяснение необходимости исследования, а затем выдавал задание: записать на магнитофон 3-5-минутную речь, которую нужно произнести, основываясь на предложенном тексте. Первый текст касался будущей карьеры, а второй представлял собой притчу о добром самаритянине. Испытуемый должен был сказать то, что он сам думает по поводу предложенного текста, но не пользоваться записью.

Ассистент на несколько минут оставлял студента наедине с текстом, а затем возвращался и пояснял, что, поскольку в этом здании мало места, для записи нужно будет пройти в другой корпус, и показывал дорогу. Затем вводилась переменная 2: спешка. Ассистент, взглянув на часы, говорил испытуемому, что ему лучше поторопиться, так как его уже ждут и он опаздывает.

Когда испытуемый проходил по дороге, «пострадавший» сидел у дверей дома, не двигаясь, в скрюченной позе, пару раз он кашлял и стонал. Если испытуемый останавливался и спрашивал, что случилось и не нужна ли помощь, то «пострадавший» объяснял, что страдает болезнью легких, все в порядке, у него есть таблетки и они только что были приняты. Поблагодарив студента, он отказывался от помощи. Если же испытуемый настаивал на том, чтобы помочь, то «пострадавший» позволял завести его в дом и благодарил.

Оценку помощи проводил сам «пострадавший» по шкале от 0 до 5:

0 — испытуемый вообще не заметил, что «жертва», возможно, нуждается в помощи;

1 — испытуемый заметил пострадавшего и понял, что помощь нужна, но не предложил ее;

2 — заметил, но не остановился и помог косвенным способом (например, рассказал экспериментаторам о нуждающемся в помощи);

3 — остановился и спросил, нужна ли помощь;

4 — остановился и помог зайти в дом.

5 — отказался оставить жертву (через 3-5 минут) и настоял на том, чтобы отвести ее куда-либо в другое место, например, выпить кофе или в больницу.

После происшествия студент попадал во второе здание, где ему давалось время на подготовку и запись речи без свидетелей. Затем он получал опросник о личной и социальной этике, в который входили 3 основных вопроса: а) «Когда вы в последний раз видели человека, которому, возможно, требовалась помощь?», б) «Когда вы в последний раз останавливались, чтобы помочь кому-нибудь, нуждающемуся в этом?», в) «Приходилось ли вам помогать людям, попавшим в беду? Если да, то расскажите об этом вкратце». Эти данные собирались, чтобы уточнить, действительно ли испытуемые не заметили жертву и воспринимали ли они происшествие как ситуацию, где требуется помощь.

Затем испытуемому рассказывали об истинном смысле эксперимента, объясняя причины обмана и его необходимость, обсуждали реакцию испытуемого на «жертву» и в целом на эксперимент. Авторы утверждают, что все испытуемые поняли необходимость эксперимента и никто из них не был возмущен. Вероятно, это делалось, чтобы соблюсти этичность эксперимента.

Что показал эксперимент?

Из эксперимента следует совершенно однозначный вывод: занятые и не занятые религиозными мыслями люди одинаково склонны оказывать помощь попавшим в беду. А вот спешка довольно существенно влияет на стремление оказывать помощь пострадавшим.

Значимость норм оказания помощи, подкрепленная притчей о добром самаритянине, казалось бы, должна была сильнее повлиять на поведение испытуемых. Но статистически значимого влияния не было, к удивлению самих экспериментаторов. Значит ли это, что постоянная спешка, привычная для современного общества, привела к снижению этических норм? И люди, зная, что кому-то нужна помощь, сознательно игнорируют его?

Экспериментаторы считают, что нет, так как у спешащего человека происходит некоторое замедление интерпретаций увиденного либо эмпатических реакций на ситуацию. Это так называемое «сужение когнитивной карты», описанное еще У. Толменом. То есть, испытуемые видели жертву, но вовремя не осознали, что ей нужна помощь, и не восприняли увиденную ситуацию как случай, где нужно принимать этическое решение.

Другие же испытуемые успели это осознать и оказались перед сложным выбором: помочь внезапно встреченному человеку или выполнить свой долг перед экспериментатором, который уже ждал в другом здании. Это сложный внутренний конфликт, который, однако, нельзя назвать черствостью. Экспериментаторы отмечали, что некоторые испытуемые были взволнованы из-за того, что им пришлось принять такое решение.

Притча о добром самаритянине

Среди назидательных историй, поведанных Иисусом Христом простому народу, выделяется сказ о милосердном обитателе области Самарии

Один из законоучителей (т. е. толкователь иудейского закона) решил осведомиться о способах обрести вечную жизнь. Иисус ответил, что достаточно жить в любви с ближними. Ответ показался вопрошающему слишком расплывчатым, и пророк решил проиллюстрировать его случаем из жизни:

• Героем притчи является еврей, пешком преодолевавший дорогу в Иерихон;
• Но на пути ему попались бандиты, которые ободрали его до нитки и оставили умирать посреди дороги;
• Несчастный долгое время лежал на оживленном пути, но никто не помогал ему. Что обычный благопристойный еврей, что священник не находили в себе жалости к нему;
• Но помощь подоспела от одного из оказавшихся в здешних краях самарян (их евреи считали давними врагами). Тот не пожалел последних денег ради помощи умирающему.

Таким образом Иисус продемонстрировал законнику необходимость помогать любому оказавшемуся в беде

И не важно, откуда он родом, какой он религии и национальности

Протоиерей Павел Великанов:

Притча о милосердном самарянине – одна из ключевых притч в христианстве, потому что она затрагивает важнейший корень – проблему любви. Прежде всего, любви, как правило, катастрофически не хватает. Забежишь к старикам-родителям на несколько минут, больше сил нет. Сядешь с детьми читать так нужный детям стишок, прочитаешь один, на большее не хватает. Надо что-то сделать доброе соседу неприятному, ворчливому, нерадостному, хочется отложить на другой день. В чем же причина?

В то же самое время мы прекрасно знаем, что когда чья-то любовь оказывается обращенной на нас самих, она нас окрыляет. А собственную любовь приходится буквально выдавливать из себя с огромным усилием. И почему же эта любовь с таким высоким уровнем энергопотребления? Нет, конечно, нельзя сказать, что мы никого вообще не любим. Это очень редко встречается, когда человек вообще никого не любит.

В действительно же любовь, как правило, избирательна. Мы не то, что решаем вечную проблему любить или не любить, конечно же, любить, вопрос в том, кого любить из этого огромного списка претендентов. В первую очередь мы выбираем тех, кто любит нас. Это наша семья, наши дети, близкие, родители. А всем остальным? Остальным остается то, что остается. Мы не особо-то на самом деле жалеем, ведь их всех много, а мы одни.

Абсолютно точно так же думали и думают по сей день те самые иудеи, которые обращались ко Христу с вопросом: «Кто же мой ближний? Кому в первую очередь необходимо помогать?» И своей притчей Господь в пух и прах разносит это, казалось бы, праведное, общечеловеческое представление о ближнем. Не все знают о том, что, с точки зрения ветхозаветного закона, поступок двух иудеев – священника и левита, которые не оказали помощь валявшемуся в луже крови человеку, на самом деле простителен, ведь оба шли в храм, в Иерусалим, для того чтобы участвовать в богослужении. Они прекрасно знали, что если они коснутся трупа, то они не смогут участвовать в богослужении. И их вполне можно понять, они не хотели становиться преступниками ритуала. Они вспомнили об этом законе в тот самый момент, когда другой, быть может, совсем про него и забыл бы.

Любовь – это всегда память о других. Нелюбовь – это всегда память о самом себе. Оба священника очень хорошо помнили о себе и о всех тех условностях, которые окружали их бытие. Поэтому им было легко, в общем-то, безболезненно забыть про того несчастного, который в этот самый момент требовал их участия и помощи. Но разве самарянин не мог точно так же пройти мимо пострадавшего, тем более, что этот пострадавший был, мягко говоря, не очень приятен ему по целому множеству причин, ведь он был иудеем, иудеем, которые с самарянами не общались. Но ведь самарянин именно за это и получил похвалу от самого Бога, что он смог переступить через наши человеческие условности и сделать то, что от него ждал Бог – помочь живому, находящемуся на границе между жизнью и смертью, человеку.

Смысл этой притчи вполне очевиден: Бог хочет, чтобы мы перестали разделять все человечество на категории «свои» и «чужие». Те, которые могут нам вернуть обращенную к ним любовь, и те, которые порой ее даже и не заметят. Ближний – это не тот, кто тебе близок и приятен, не тот, кто связан с тобой узами кровного родства, единством мировоззрения или общими интересами. Ближний – это тот, кто нуждается в тебе, это тот, кому ты на самом деле сейчас можешь оказать помощь. Только такая любовь, совершено бескорыстная любовь, которая не ожидает и которая понимает, что никогда не получит никакого ответа и даже благодарности, на самом деле и является тем самым мощнейшим источником любви ко всем остальным, которой нам катастрофически не хватает.

Не верите? Попробуйте хотя бы один раз в неделю сделать настоящее доброе дело без всякой задней мысли о благодарности, о возврате потраченного времени, сил, может быть, даже денег. Если вы сделаете такое доброе дело своим правилом в жизни, то очень быстро вы увидите, что качество вашей жизни меняется, акценты вашей жизни смещаются, и вы вдруг с изумлением обнаружите для себя, что эти, казалось бы, жалкие, никчемные с мирской точки зрения, добрые дела, могут стать мощнейшим фундаментом вашего настоящего подлинного человеческого счастья.

Добрый самаритянин: толкование притчи

Как и все притчи Христа, рассказ о добром самаритянине глубоко символичен. Святые Отцы, которые смогли проникнуть в глубину Евангельских слов, видят следующие образы в притче о милосердном самарянине. 

Человек, попавший в руки разбойников — это Адам, а вместе с ним и все падшее человечество. Преступив Божие повеление и вкусив запретный плод, Адам вынужден был покинуть Рай (в притче — Иерусалим) и отправиться в изгнание. То есть выйти в путь в Иерихон, где его ждёт скорбь и страдание. 

На выбранном человеком пути удаления от Бога и святости его постоянно встречают разбойники-бесы. Они ранят душу греховными страстями и привычками, лишают Божественной благодати, крадут возможность спасения. 

Священник и левит, не оказавшие помощь раненому, это ветхозаветная Церковь. Даже полное исполнение иудейского Закона не могло полностью исцелить человеческую душу от вечной гибели. 

А добрый самаритянин — это никто иной, как Сам Иисус Христос. Он сравнивает Себя в притче с язычником-самарянином, тем самым отождествляя Себя со всем грешным человечеством.

Христос пришёл на землю, чтобы понести грехи мира и открыть людям вход в Царство Небесное. Он показывает пример высочайшего милосердия, когда милость оказана тому, кто кажется врагом. Христос переворачивает сознание людей, показывая образ настоящей Любви.

Гостиница, в которую добрый самаритянин отвез израненного человека — это Церковь Христова, наша лечебница от греховных ран и страстей. В ней Христос, заботясь о нас, оставил хозяину гостиницы — пастырям и священникам — два динария. Эти монеты символизируют Тело и Кровь Христовы в Таинстве Причастия.

Склонность оказывать помощь не связана с религиозностью

Ученые выяснили, что склонность оказывать помощь нуждающимся в ней никак не связана с религиозностью человека. А вот с занятостью и нехваткой времени — да. Так что в определенной ситуации и религиозный, и неверующий человек могут не заметить, что кто-то попал в беду, спеша по своим делам. Спешили ли на самом деле герои притчи о добром самаритянине? Этого мы никогда не узнаем точно, как и то, были ли черствыми священник и левит, испытали ли они внутренний конфликт.

От этого поступок самаритянина не становится менее значимым, но два других персонажа уже выглядят не столь отталкивающе, как могло бы показаться вначале. Хотя, если перечитать притчу, там явно сказано, что они заметили несчастного: «По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо». Так что о невнимательности из-за спешки здесь речь не идет.

Таким образом, при оценке поведения людей лучше избегать стереотипов, особенно при недостатке данных о ситуации. Опираясь только на факты и не поддаваясь эмоциям, можно легко избежать манипуляций сознанием с помощью специально созданных для этого историй. Когда-то это были притчи, а сейчас это может быть любой громкий случай, попавший в средства массовой информации. Также не стоит забывать о том, что вне наших этических и религиозных убеждений мы прежде всего биологические существа со своими физическими ограничениями.

Список использованной литературы:

• 1. John М. Darley, С. Daniel Batson. «From Jerusalem to Jericho»: A Study of Situational and Dispositional Variables in Helping Behavior. — Journal of Personality and Social Psychology, 1973, 27. P. 100-108. Приводится по изданию: Пайнс Э., Маслач К. Практикум по социальной психологии. – СПб.: Питер, 2000. С. 457-469.
• 2. Дэниел Бэтсон — биография и профессиональная деятельность Дэниела Батсона. — http://ru.knowledgr.com/02046338/
• 3. Дэниела Батсон http://batson.socialpsychology.org/ — персональная страница, перечень публикаций

Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна

• Писать или не писать? – вот в чем вопрос https://psychosearch.ru/7reasonstowrite
• Как стать партнером журнала ПсихоПоиск? https://psychosearch.ru/onas
• Несколько способов поддержать ПсихоПоиск https://psychosearch.ru/donate

Библейское толкование

Важным моментом этой притчи является выяснение истинного смысла слова «ближний», которое вызывает недопонимание у книжника. Он трактует его буквально. Ближний – это родственник, единоверец, соплеменник. По мнению Иисуса, ближний – это совершивший милость, в нашем случае милосердный самарянин из Нового Завета. Смысл притчи состоит в том, чтобы дать понять, что любой человек является ближним — и тот, кто попал в беду, и тот, который делает добро.

У самарянина с собой были масло и вино, которые использовались при священном жертвоприношении Господу. Символичны слова Иисуса о том, что не жертвы он ждёт, а милости. Обрабатывая вином и маслом раны, предназначенные для проведения ритуала, самарянин символически приносит милость — жертву Господу.

Беседа Христа и самарянки. Иконы

Сюжет беседы Исуса Христа с самарянкой является одним из самых распространенных изображений в раннехристианском искусстве. У колодца изображена фигура женщины, достающей из него сосуд с водой, а с другой стороны колодца — Спасителя, беседующего с женщиной. К наиболее ранним изображениям этого сюжета относятся: фреска церковного дома в Дура-Европос (ок. 250 года, сохранилась только фигура самарянки), фрески катакомб Претекстата на Виа Латина (IV век), рельеф на пластине из слоновой кости на кафедре Максимиана (VI век).

Исус и самарянка. Рим, фреска катакомб Via Latina. III-IV века

С VI века происходит изменение в изображении композиции — Исуса Христа изображают сидящим возле колодца (например, мозаика равеннской церкви Сант-Аполлинаре Нуово, VI век). К XII-XIV векам в иконописи в сцене беседы Христа с самарянкой приобретает акцент на ее учительном значении (например, роспись новгородской церкви Феодора Стратилата на Ручью, 1380-е годы).

Беседа Христа с самарянкой. Италия, Ravenna, VI век

Мученица Фотиния Самаряныня. Современная икона

Христос и самарянка. Двусторонняя икона-таблетка, оборот — «Исцеление расслабленного». Вторая четверть XV в. Сергиево-Посадский государственный историко-художественный музей-заповедник

Христос и самарянка. Первая половина XVII в. Санкт-Петербург, ГРМ

Христос и Самарянка. Ярославский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. Конец ХVII в.

Беседа Господа с самарянкой. Современная фреска

Гипотезы

Джон Дарли и Дэниел Батсон выдвинули следующие гипотезы, которые необходимо было проверить:

1. Люди, размышлявшие на религиозные и этические темы в то время, когда потребовалась их помощь, будут не более предрасположены к оказанию помощи, чем люди, думавшие о чем-либо другом.
2. Если люди спешат, когда они столкнулись с ситуацией, в которой требуется их помощь, то они будут менее склонны предложить помощь, чем люди, которые никуда не спешат.
3. Люди с религиозностью такого же типа, как религиозность самарянина (религиозные нормы являются самоценными, выполнение религиозных норм происходит как реакция на повседневную жизнь, духовный поиск), будут помогать чаще, чем люди с религиозностью такого типа, как у священника и левита (религиозные нормы выполняются ради вознаграждения).

Дарли и Батсон рассуждали таким образом: можно предположить, что священник и левит, будучи глубоко религиозными по своим убеждениям и участниками богослужений по роду своей деятельности, по дороге думали на религиозные темы и, возможно, торопились на службу и другие важные встречи, связанные с их общественной деятельностью.

Самаритянин же, будучи не столь религиозным и занятым, был в гораздо меньшей степени поглощен мыслями о предстоящих встречах, его ждали гораздо меньше людей, и он не так торопился, поэтому мог заметить нуждавшегося в помощи. Кроме того, авторы рассуждают о типах религиозности: искренней, идущей «от сердца», и «профессиональной», которая могла иметь место у служителей культа. Самаритянин действует спонтанно, а не из религиозных соображений, поступает согласно своему внутреннему душевному порыву.