Инокиня ольга (гобзева): для человека естественно сомневаться

«Шукшин мне очень нравился»…

Мой Олег Даль навсегда остался в памяти очень тонким, интуитивным человеком. Мы играли с ним фильм по Тургеневу, я играла жену Олега

Запомнила его бесконечную чуткость и внимание, с которым он ко мне относился. Мы наслаждались общением друг с другом и, конечно, дружили

Инокиня Ольга (Гобзева)

Из той, актерской жизни, в сердце остался Василий Шукшин – он мне очень нравился. Но я была не в его вкусе. Он любил крепких, ладно скроенных, а я была худенькая, такая тургеневская девушка. Он относился ко мне с необыкновенным юмором, в его глазах просто плясали смешинки. Помню, мы как-то встретились с ним возле ВГИКа, он схватил меня за руку и говорит: «Милая моя, ты видишь, я тут погибаю. Но это ладно. А ты что тут делаешь?» В его словах было некое смешение полувопроса и полурешения, он дал понять, что не в этой среде мне нужно быть. Рассказывал о своих встречах с Пырьевым, это был целый монолог. Он долго меня не отпускал и все говорил, говорил, изливал душу.

Инокиня Ольга (Гобзева)

Потом, когда стали один за одним уходить из жизни мои друзья Алик Даль, Юра Богатырев, я стала задумываться: что-то здесь не так. Почему люди так рано гибнут? Меня потряс уход из жизни Изольды Извицкой. Виновата водка? Нет, это уже следствие, причина в другом, гораздо глубже. В несоответствии человеческой души с реальной жизнью. Это примерно как залетевшая в комнату пчелка бьется в оконное стекло, так и эти люди страдали. Примеров масса: Инна Гулая, Гена Шпаликов. От водки сгорели – это очень по-обывательски, поверхностно. Взять того же Гену Шпаликова, я его очень любила. Это была колоссальнейшая человеческая трагедия, его было так много. Внутри Гены была огромная глыба, которую он просто не смог реализовать. Он задыхался. Водка – это иллюзорный способ примириться с жизнью. А вот Андрей Тарковский – он снимал все что хотел, его фильмы, которые он снял в России, – самое настоящее произведение киноискусства. А то, что делал за границей, все было не то. Мне кажется, Тарковский заболел раком только потому, что покинул Родину.

От любви до монастыря один шаг

В 1993 году, сразу после премьеры фильма «Господи, прости нас, грешных», Гобзева решила бросить актерскую профессию и постричься в монахини. О своем решении она не сказала даже самым близким. Ее единственный сын рассказывает, что в один прекрасный день мама просто явилась домой в монашеском облачении. И это было шоком для всех. Многие над Гобзевой смеялись. Говорили, мол, «с жиру бесится». Одни сочли, что Ольга просто примеряет на себя новую роль, вживается в образ. Другие решили, что это следствие не слишком удачной личной жизни.

Кадр из фильма «Господи, прости нас грешных» (1992)

Гобзева была замужем дважды. Оба брака принесли ей глубокое разочарование. Первым мужем актрисы стал актер Ираклий Хазинишвили. Они поженились в 1966 году, сразу после того, как оба окончили ВГИК. Почти за 10 лет брака детей они завести так и не сумели. Но, по словам Гобзевой, расстались они вовсе не из-за этого, а из-за того, что супруг плохо отзывался о России. Разные взгляды на политику становились причиной страшных ссор, заканчивавшихся битьем посуды.

Спустя немного времени после расставания с Ираклием, Гобзева влюбилась в актера Валерия Мартынова. Новый возлюбленный, узнав, что у Ольги до сих пор ни разу не получалось забеременеть, уговорил актрису поехать к целительнице. Такая забота актрису подкупила. Они расписались, а вскоре у них родился сын.

«Долг и любовь». Рассказ из книги монахини Евфимии

Но и новый брак оказался некрепок. Гобзева была на шесть лет старше Мартынова, и это, по словам Валерия, стало главной проблемой в отношениях. Он спровоцировал разрыв, и это стало для актрисы серьезным ударом.

Сегодня Ольга Гобзева является игуменьей одного из монастырей в Подмосковье. Она не является затворницей в привычном понимании. Ведет активную благотворительную деятельность, занимается судьбами престарелых актеров и даже периодически появляется на ток-шоу. О том, что ушла из профессии, Гобзева не жалеет. Говорит, жаль, что не сделала этого раньше. «Будучи актрисой, я все время чувствовала себя несвободной. А постриг в монахини и уход от мирской жизни подарил мне ни с чем не сравнимое чувство свободы», говорит Гобзева.

Детская трагедия

Ольга появилась на свет в Москве в 1943 году. Ее мама была домохозяйкой, а папа водителем, в семье было аж шестеро детей. Родители были очень верующие: каждый вечер папа молился Богу, стоя на коленях перед иконами и отбивая поклоны. Мама на каждую Пасху пекла куличи, красила яйца, а потом отправлялась с детьми в церковь. Кстати, верующими родители Ольги были даже по тем временам, когда власть боролась с религией.

Однажды, когда маленькая Оля заболела, старшая сестра привезла и подарила ей красивую фарфоровую куклу. Оля просто влюбилась в нее с первого взгляда и прикипела всей душой. Однако вещь приглянулась младшей сестре Тане: та попросила поиграться с нею. Родители приняли решение пойти на уступки младшей дочери. В итоге на глазах у Оли Таня разбила случайно куклу. Оля была настолько шокирована увиденным, что захворала еще больше. Уже сейчас она вспоминает, что тогда у Бога ее вымолил отец: просто чудом она пошла на поправку.

На любой вкус и случай: интересные идеи маникюра для квадратных ногтей

Жена за 2 минуты может обнаружить тайную переписку ничего не подозревающего мужа

«Они друзья дьявола!»: мавры считали, что джинны помогают женщинам колдовать

Личная жизнь

Семейная жизнь Ольги Фроловны сложилась не очень удачно. Два раза она была замужем, от второго брака у нее остался сын. С первым мужем Ираклием Хизанишвили она прожила десять лет. Бывший возлюбленный Ольги известен по роли Пятницы в фильме «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо». Расписалась пара сразу после выпуска из ВГИКа.

Ольга Гобзева, Валерий Мартынов и их сын Святослав

Супруги потеряли духовную связь и не смогли спасти семью. Во многом развод произошел еще и по причине отсутствия детей. Но окончательной причиной разрыва Ольга Фроловна называет нелюбовь мужа к России. Однажды мужчина сказал обидные слова в адрес родины, с того момента отношение Гобзевой к супругу изменилось.

Со вторым мужем Валерием Мартыновым актриса познакомилась на съемочной площадке кинофильма «Каждый день доктора Калинниковой». Будущий супруг оказался младше Ольги на 6 лет. И хотя у нее на тот момент, как у популярной артистки, не было недостатка в мужском внимании, Ольга вышла замуж за Валерия. В браке у них родился сын Святослав, который не пошел по стопам родителей, а закончил факультет журналистики. Спустя 10 лет брак распался. Сын Слава женат, у него появилась дочка Ксюша.

Актриса Ольга Гобзева в фильме «Загадочный индус»

Когда биография артистки сделала резкий виток и женщина постриглась в монахини, Ольгу в интервью часто спрашивали, а не несчастная ли любовь заставила Гобзеву пойти в настоятельницы. На это инокиня ответила, что такой любви у нее не случалось. По словам артистки, со вторым мужем у женщины оказались разные духовные составляющие. Мужчина сам покинул семью

Это оказалось важно для Гобзевой, потому что сама актриса не могла уйти от Валерия

Ольга Гобзева в фильме «Портрет жены художника»

Ольга Фроловна поделилась, какие мотивы двигали ей, когда она решила принять монашеский постриг. В 90-х годах артистка играла в спектакле испанку. Женщине очень нравилась эта роль, актриса с удовольствием перевоплощалась и выходила на сцену. Постановка полюбилась сыну Святославу. Молодой человек ходил на каждый спектакль. Ольга считала юношу своим основным критиком.

Как-то в антракте за кулисами Гобзева окликнула сына, а он не повернулся в ее сторону. Когда мимо звезды прошел режиссер, она обратилась к нему, но мужчина тоже не заметил артистку. Чуть позже актриса зашла в гримерку, посмотрела в зеркало и испугалась. На Ольгу смотрел чужой человек, испанка (хотя сама Гобзева русская), настолько сильно артистка вжилась в роль. Пошевелив пальцами и увидев это в зеркале, женщина убедилась, что это она. Тогда актрису охватило состояние ужаса. В тот вечер Ольга еле-еле доиграла роль. Это был последний спектакль в карьере артистки. Гобзева поняла, что впустила в себя другого человека.

Матушка Ольга Гобзева

Еще Ольга Гобзева призналась, что не смогла полностью порвать с актерской профессией. По словам монахини, ее обуяла болезнь артистов – желание нравиться. Но позже Ольга Фроловна приняла это и поняла, что нравиться всем невозможно.

Жизнь популярного российского артиста Ивана Охлобыстина перекликается с историей Ольги Гобзевой. В 2001 году мужчина оставил актерство и был рукоположен в священники. Но в 2009 году артист попросил патриарха Кирилла освободить мужчину от службы, чтобы продолжить творческую работу. Иван планировал через пару лет вернуться в церковь, но потом остался в кинематографии – Охлобыстину нужно содержать большую семью.

Ограничения естественны для нашей природы

— Монахиня в мегаполисе…?

— В мегаполисе вообще всем сложно. Я родилась и выросла в Москве, здесь прохожу послушание и вижу, что с каждым годом жить становится сложнее: всё больше напряжения, суеты. Но можно попытаться не включаться в суетный поток, или, по крайней мере, стараться не ходить в городе в часы пик.

Ну и, конечно, помнить о двух таких неразделимых понятиях, как молитва и труд. Если ты трудишься, но при этом не молишься, — справиться с давлением суеты тяжело. А вот когда стараешься, вспоминаешь на ходу короткое «Господи помилуй!», — жизнь начинает восприниматься по-другому, в твоей душе все утихает, и ты уже можешь не замечать нервные ритмы окружающего мира.

—  И все же эти городские ритмы мало оставляют места для Бога ..

— Общение у каждого из нас с Богом – свое, особенное. Чаще всего человек открыт для такого общения в момент какого-то глубокого переживания, беды, потери близкого. А в обычной жизни сосредоточиться бывает очень трудно, но без некоей внутренней работы, мне кажется, нельзя. Так же, как нельзя жить, не ограничивая себя. Неправильно, если человек идет только вслед за своими желаниями и не задумывается, а для чего, собственно, ему так много желать? Для чего, например, покупать столько одежды, компенсировать свою усталость обильной едой? Не свойственно подобное нашей русской культуре. Ограничения советского периода, когда все люди жили достаточно скромно, на самом деле были естественны для нашей природы.

С сыном Святославом. 1977 г.

Большая ошибка кроется в том, что сегодня люди вдруг решили: самое главное – потребление. На самом деле счастье – как раз в аскезе. Это, кстати, сказал мой сын – служащий, семейный человек, а не монах.

—  Счастье в ограничении?

— Когда ты ограничиваешь себя по собственной воле, то и получаешь больше радости, понимаете? Хотя трудно говорить о том, чего ты глубоко не испытал. Мне не приходилось сталкиваться с излишествами ни в детстве, ни в годы молодости. Наша семья жила скромно: папа работал, мама воспитывала пятерых детей. Я сама шила себе одежду, и она не отличалась роскошью.

Таинство

– Как всё-таки Господь привёл вас в монашество? – спрашиваю матушку Ольгу.

– На дворе стоял 92-й год, я тогда всё больше принимала участие в церковной жизни, преподавала в воскресной школе. Как-то мы с отцом Кириллом Сахаровым отправились в Воронеж, на православную конференцию, посвящённую тюремной миссии. Помолилась там у мощей Митрофания Воронежского, Тихона Задонского. Остановилась у образа, написанного в память о них, подумав: «Как всё-таки иконография соединяет людей. Они и близкие, и в то же время такие разные». В этот момент слышу: «Вам уже пора в монашество».

Обернулась – увидела монаха, рядом с ним инокиня. Оказалось, они из Ивановской епархии. Пригласили в гости, в монастырь – поговеть Великим постом.

Спустя какое-то время вижу своего духовника, отца Георгия, на обеде в честь ангела Патриарха Алексия. Это была одна их тех случайных-неслучайных встреч, которые так много определяют в нашей жизни. Рассказала о приглашении. «Поезжай», – говорит батюшка. – «А вдруг постригут?» – «На всё воля Божия».

В первый день Великого поста подходит ко мне владыка Амвросий Ивановский – седой, сияющий, надевает платочек чёрный, набрасывает подрясник и вручает чётки. Я обмерла. Моего участия в происходящем – никакого, помню наказ: «Господь приводит».

Пост в монастыре строгий, первые три дня ничего есть вообще нельзя, в среду подали бульон из морковки, в пятницу тоже, в субботу что-то поели. Владыка, зная это, приехал поддержать сестёр, ради него стол, конечно, пошикарней накрыли – капустка там, картошка.

Когда принесли клобук, я ещё плохо понимала, что происходит. Когда, примеряя его, увидела себя в зеркале, то очень испугалась. Кто это? Было страшно. Такое искушение. Потом мне передали остальные монашеские одежды, завёрнутые в интересный такой куль – камвольный платок, совершенно деревенский. Надеюсь, их ещё выпускают. А в воскресенье торопят: «Скорей, скорей собирайся». Чётки в руке крепко сжимаю – и в храм. Слышу: «Ольга, Ольга, надо бы примерить». Может, не обо мне, разве я одна здесь – Ольга. Может, послушницей стану, это ещё ничего…

Постригали нас с Валентиной, ставшей моей духовной сестрой, в день Торжества Православия. Стою как мёртвая или будто во сне. Когда клобук надевали, владыка сказал: «Это – шлем», а о чётках: «Это ваше оружие». Один за другим оказывались на мне предметы облачения, и с каждым из них ко мне возвращалась жизнь, которая по милости Божией пока продолжается. Четырежды сомкнулись большие ножницы – и так хорошо стало. Когда всё закончилось, было ощущение, что я не хожу по полу, а плыву над ним.

Как всё это описать? Недаром в Церкви нашей любимой есть семь таинств, от слова «тайна», одно из них – постриг. Вот пусть тайной всё и остаётся

Обратите внимание, как текут ваши мысли: вы то переноситесь в прошлое, то возвращаетесь в настоящее, думаете об одном, о другом. Так и наша жизнь – она лишь кажется логичной, на самом деле рассказать о ней невозможно

Беседовал Владимир ГРИГОРЯН

Господь послал дивного священника

Будучи актрисой, я не была воцерковленным человеком, но после этого тут же пошла в храм и стала искать ответы на эти вопросы. Мне Господь послал дивного священника – после встречи с ним у меня стала выстраиваться другая жизнь. Вскорости стала сниматься в одном из фильмов, съемки были в Каунасе. Очень готовилась к своим ролям: тщательно учила текст, писала планы, подтексты. Прихожу на площадку, а режиссер пьяный и неадекватный. У меня накопилась обида. Я пошла в храм и говорю батюшке, что больше не могу так. Что купила билет на поезд и уеду в Москву. А батюшка мне отвечает: «Усмири гордыню, милая, ты уедешь, а вся ваша группа перестанет получать зарплату». Меня это поразило, думаю, какой эгоизм. Осталась.

Инокиня Ольга (Гобзева)

Потом, через несколько недель, была в Киево-Печерской лавре. Один монах меня увидел и говорит: «О, а я тебя в кино видал». «Батюшка, какое кино! Я сюда молиться пришла!» – воскликнула я в сердцах. Он улыбнулся в ответ, угостил меня вкусным помидором и сказал: «А ты матушкой будешь…» Я это восприняла как неожиданный комплимент. Снималась много в Киеве, украинские режиссеры меня любили. Последний фильм в моей жизни был по Чехову – «Господи, прости нас грешных». Я там играла в паре с Богданом Ступкой монахиню. Помню, кто-то сказал режиссеру: «А ты где монашку взял на съемку?» Он засмеялся и ответил: «Так это же Ольга Гобзева». Я была правдива в той роли, это уже было мне душевно очень близко.

Благословение

– Вы с детства мечтали стать актрисой?

– Я очень смешно знакомилась с миром кино. Это было в посёлке, где наша семья имела небольшую дачу. Денег на билеты не было, поэтому брат просовывал меня в маленькую дырку в окошке, и я летела, а с той стороны меня подхватывали. Потом начинался фильм. Будучи ребёнком впечатлительным, я иногда переживала происходящее на сцене довольно бурно. Например, когда в «Графе Монте-Кристо» стали закапывать младенца, я разревелась. Меня вывели, а брату сказали, что, если он ещё раз меня пропихнёт, его самого пускать перестанут.

Но если говорить о том, как я стала актрисой кино, то это произошло как-то само собой.

Мне было лет десять, когда я перешла улицу Новую Басманную, чтобы попасть в Центральный дом детей железнодорожников. Остановилась перед огромной дубовой дверью – она была резной, красивой и очень тяжёлой. Потом, напрягая все силы, открыла её и, попав во дворец, ахнула. Там были розовые колонны, широкие лестницы, белая лепнина под потолком. Справа увидела расписание работы кружков. Мне захотелось записаться сразу в несколько, например в танцевальный. И конечно, в библиотеку, где я потом стала частой гостьей. Это был дивный зал, сделанный в мавританском стиле, с великолепной мозаикой.

По времени мне больше всего подошёл кружок художественного слова. Я оказалась в комнате, где вокруг красивой женщины сидели дети. Спрашиваю: «Можно к вам?» «Можно, – ответила женщина, – а ты знаешь какие-нибудь стихи?» Стихов я не знала, зато помнила басню «Две собаки». Прочла. «С тобой никто раньше не занимался?» – спросила Маргарита Рудольфовна Перлова – так звали педагога. «Нет», – говорю. Меня приняли. Этот короткий разговор предопределил в моей жизни очень многое. Детскую группу сменила старшая, а я продолжала сидеть. Помню, как Лариса Сомова читала Чехова (она это замечательно делает по сей день), и я слушала как зачарованная. В конце концов меня еле выгнали, опасаясь, что родители уже волнуются о моей пропаже.

– Кроме вас и Ларисы Сомовой, из кружка вышли какие-то известные люди?

– Конечно. Например, Алик Даль.

– Олег?

– Да, Олег, но мы звали его Алик. Он был потрясающе озорным мальчишкой, в котором будто соединялись два человека. Хрупкий, аристократичный, однако всё хулиганьё с Новой Басманной слушалось его беспрекословно. За ним ходили такие типы, что дрожь пробирала, просто головорезы какие-то, во всяком случае хулиганы. Сам Алик шпаной не был, просто прирождённый вожак. Очень общительный, он был при этом всё время весь в себе и раскрывался, лишь когда читал стихи.

Спустя несколько лет мы вместе с Маргаритой Рудольфовной отправились на БАМ давать концерты. Нам даже предоставили отдельный вагон, но решено было, что читать классику комсомольцам, конечно, дело хорошее, но и самим чтецам неплохо бы приобщиться к физическому труду. И мы таскали камни. Мне стало плохо, и меня освободили. Алик был тогда влюблён в одну девочку, её звали Алла, и очень интересно за ней ухаживал. Во время коротких остановок в тайге успевал найти и нарвать каких-то фантастически красивых цветов.

– Чему вас учили, кроме владения голосом?

– Считалось, главное – стать личностью, прежде всего через любовь к классической литературе. Без настоящего переживания и понимая того, что ты читаешь, ничего не выйдет. Это стало прекрасной школой. Однажды был объявлен в Москве конкурс на чтение чеховских рассказов, и меня в него включили. В комиссии сидели такие люди, как Алексей Грибов, Дмитрий Журавлёв, нас слушала величественная Ольга Леонардовна Книппер-Чехова. И когда мне что-то там присудили, она меня приласкала, поцеловав в макушку.

– Своего рода благословение. Тем не менее театральной актрисой вы не стали.

– Мне сказали, что я «слишком естественна» для театра, поэтому лучше идти во ВГИК. Так я и сделала.

Что было последним аккордом в пользу принятия пострига?

Что было последним аккордом в пользу принятия иноческого пострига? Я играла главную роль в одном из спектаклей Театра киноактера – такой знойной испанки, мне очень нравилась эта роль, я с большим наслаждением ее играла. Помню, мой сын был тогда подростком и не пропускал ни одного спектакля. Святослав был главным моим критиком. Как-то в антракте, в кулисах, я окликнула сына, а он прошел мимо и не отреагировал. Через минуту режиссер мимо прошел, не сказав не слова. Странно, подумала я. Войдя в гримерку, подошла к зеркалу и ужаснулась: я увидела другого человека, другую женщину. Нос с горбинкой, другое лицо. На меня глядела испанка. А я рязанская… И только пошевелив пальцами, поняла, что перед зеркалом стою я. Помню то состояние ужаса, которое охватило меня тогда. Как в тот вечер доиграла спектакль – не помню. Это был последний спектакль в моей жизни. В тот вечер я с ужасом поняла, что впустила в себя другого человека.

Немного о личном

Был еще момент в жизни: вышла из электрички и с сыном переходила железную дорогу, неожиданно выскочил поезд. Меня спасла доля секунды, состав по юбке чиркнул. До сих пор в глазах белое от ужаса лицо машиниста, я только по губам догадалась, что он ту минуту говорил. Я тогда же задала себе два вопроса – почему и для чего Господь оставил нас живыми? Будучи актрисой, я не была воцерковленным человеком, но после этого тут же пошла в храм и стала искать ответы на эти вопросы. Мне Господь послал дивного священника – после встречи с ним у меня стала выстраиваться другая жизнь. Вскорости стала сниматься в одном из фильмов, съемки были в Каунасе. Очень готовилась к своим ролям: тщательно учила текст, писала планы, подтексты. Прихожу на площадку, а режиссер пьяный и неадекватный. У меня накопилась обида. Я пошла в храм и говорю батюшке, что больше не могу так. Что купила билет на поезд и уеду в Москву. А батюшка мне отвечает: «Усмири гордыню, милая, ты уедешь, а вся ваша группа перестанет получать зарплату». Меня это поразило, думаю, какой эгоизм. Осталась.

«А ты матушкой будешь…»

Страх смерти

— Сегодня традиция наших бабушек, когда заранее готовилась одежда «на смертный день» кажется чуть ли не дикой… Многие хотят забыть, что есть болезни, смерть,  стремятся к «вечной молодости»…

— Тут очень постарались наши вновь образованные средства массовой информации, которые многое взяли из чужих культур, не очень глубоких, к сожалению…

Молодящаяся старуха – трагикомичное явление, ведь это же против естества. И что бы мы ни делали, к каким бы ухищрениям ни прибегали, чтобы обмануть возраст, всё равно — она, красавица наша, придёт с косой, в час, который ты не ждёшь… И — заберёт тебя. Конечно, это мучительно. Но если мучительно умирал Христос, каково это должно быть для нас!

Скорее всего, люди и боятся этой муки. Потому часто можно услышать: «как хорошо, что он внезапно умер!» А ведь в этом – ничего хорошего нет, сколько осталось в человеке не раскаянного…

Очень надеюсь, что принесенное к нам в девяностые годы стремление жить только «здесь» уйдет, не привьется в нашей культуре глубоко.

«Актерская профессия не греховна»

После пострига я год не ходила, а летала, не касаясь земли. Такая благодать на меня снизошла. Когда меня 17-летний сын впервые увидел в монашеском одеянии, первое, что он сказал: «Мам, это круто». Он принял меня в новом качестве. А сколько было искуса в начале моего иноческого пути?! Вы себе даже представить не можете. И клевета была, и гонения. За мной на улице с палкой гонялась. Говорили, что я у священника очки украла. Люди верили. Я была в полной изоляции – меня не принимали и мои бывшие друзья актеры. И новое окружение тоже не принимало. У меня поселились две монахини, они просто разгромили мою квартиру, выкинули на улицу всю мою библиотеку. Говорили такой бред, что монахи не должны читать книжки. Я с этим категорически не согласна. Монахи должны быть образованными.

Инокиня Ольга (Гобзева)

Помню, митрополит Воронежский и Борисоглебский Сергий, в послушании у которого я нахожусь, мне говорил: «Матушка, если бы такие испытания были у вас не в начале иноческого пути, а в конце или даже в середине его, вы бы не выдержали». Слава Богу, выдержала. Говорят, что монахи угрюмые и с постными лицами. Это стереотип и не более. На самом деле нет более веселого, остроумного народа. Монах должен радоваться жизни, общению с людьми. Приезжаю на кинофестиваль «Амурская осень» в Благовещенск. В Харбин приезжаю с актерами. Меня все радует. Улыбки людей, меня недавно китайцы чаем угощали просто так на улице, так приятно. Радует дружба с людьми. Мне актеры очень нравятся. Нет, актерская профессия не греховная. Греховны люди, если они совершают проступки против совести и Бога.

Биография

Родилась Ольга Фроловна в 1943 году в Москве. Ее родители были выходцами из Рязани, все были крестьянами. Однако были в роду и монахи, и родители так истово молились – будто были служителями Господа. Это несмотря на то, что отец Ольги был водителем у разных партийных чиновников.

Жили Гобзевы не бедно, но и не богато. Отчасти из-за того, что за богатством никогда не гнались, а отчасти по причине многодетности – в их семье было пятеро детей. Родители хорошо помнили годы репрессий, и постоянно молились о безопасности и здоровье своих детей. Ольга Фроловна рассказывала, что однажды она заболела пневмонией в тяжелой форме, и врачи не давали надежды на то, что ребенок выживет. А отец верил и молился всеми ночами, и вымолил-таки свою маленькую дочь, спас ей жизнь.

В школе Оля занималась в кружке художественного слова, благодаря этому неоднократно занимала призовые места на конкурсах за чтение прозы и стихов. Особенно в те годы она любила Пушкина и могла бесконечно цитировать из него.

После школы Гобзева поступила во ВГИК, правда со второй попытки. Зато сразу начала сниматься в кино. Первой ее работой стала короткометражка «Эй, кто-нибудь!». Ее после съемок похвалил режиссер, и она поверила в себя.

Про кино Ольга Фроловна говорит, что это не работа, не игра и не лицедейство – это сама жизнь. Если партнер «живет» вместе с тобой на площадке – все получается.

Лучшими фильмами Гобзевой считаются «Фокусник» (1968), «Мне двадцать лет» (1964), «Однажды двадцать лет спустя» (1980), «Крылья» (1966).

Самыми близкими по взглядам на жизнь ее коллегами были Олег Даль, Юрий Богатырев, Василий Шукшин.

Поклонники ночевали у двери

Инокиня Ольга (Гобзева)

Одна из черт моего характера, за которую я сегодня каюсь перед Богом, – это стремление к свободе. У меня в кино получалось только с тем режиссером, который учитывал мою индивидуальность. Любое давление не выносила, уходила сразу. Знаете, что самое трудное для меня было после пострига? Эта самая ахиллесова пята актерской профессии – желание нравиться. Это, конечно, ловушка для Золушки. Всем нравиться нельзя. Это не творческое состояние. Это игра. Нравлюсь я вам или нет – это ваши проблемы. Когда была артисткой и ловила на себе вожделенные взгляды мужчин, то очень стеснялась этого. Если очень настойчивые были ухаживания, то тушевалась и не знала, как себя вести. Один очень известный сценарист, не буду называть фамилию, даже ночевал у двери моей квартиры, прямо на лестничной площадке. Мне было очень досадно.

Инокиня Ольга (Гобзева)

Меня часто спрашивали – а не трагическая ли любовь подвигла меня принять монашеский постриг? Нет, такой любви у меня не было. Мой невстреченный мужчина был в моих мечтах нарисован таким… из белогвардейцев. Я больше всего на свете люблю Бога и сына. С отцом моего ребенка у меня был период влюбленности, увлечение что ли. Но у нас оказались разные духовные составляющие. Мы прожили вместе 14 лет, и он сам ушел

Для меня это было очень важно. Я не могла сама его оставить

Ему было со мной очень трудно, у меня слишком завышенные требования.

Инокиня Ольга (Гобзева)

Для чего приходим в этот мир?

Каким мне Китай показался? Китайцы очень теплые люди. Я в свое время увлекалась китайской литературой и даже читала «Книгу перемен». В Харбине меня поразило, что люди мгновенно чувствуют человеческую доброту. Меня они называют в мужском роде – «монах». Многие из переводчиков-китайцев подходили ко мне, просили молиться за них. Они не крещенные, но я молюсь. Люди же просят. У Бога все живые. Они чувствуют в этом что-то глубокое и настоящее. Кладбище русское в Харбине – это просто родное место. Когда там молишься, ощущаешь поддержку и духовную помощь от тех, кто там покоится. Как за локоток поддерживают. Единственное, за что мне больно, – в Харбине нет сегодня православного священника. Чем я душу лечу? Конечно, молитвой и еще прозой Чехова. Недавно читала его рассказ «Степь», просто плакала от его таланта. Для чего приходим в этот мир? Да чтобы жить! Ведь как хорошо жить! Как хорошо беседовать! Как хорошо чай пить. Кстати, который я так и не выпила…

—————————————————————————————● Рассказы инокини Ольги (Гобзевой) записал Александр Ярошенко