Игумен нектарий морозов: в любви опасно задавать себе слишком низкую планку

Что ожидает сторонников Романова?

Выше уже упоминалось о том, что для мирян невозможно какое-либо религиозное общение с отлученным от Церкви человеком, а для клириков предосудительно и общение частное. Восемь священнослужителей уже были лишены сана за сослужение с изверженным из сана схимонахом Сергием. Вполне очевидно, что в случае, если они продолжат, как и он, «служить» и после извержения, следующим шагом в отношении их станет отлучение. Также очевидно, что эта мера церковного наказания может быть принята и в отношении мирян, которые по-прежнему будут участвовать в подобных «богослужениях». Это лишь засвидетельствует о сделанном ими выборе: между Церковью Христовой и своим духовным лидером.

Вне всякого сомнения, ситуация со схиигуменом Сергием/схимонахом Сергием/Николаем Романовым явилась одним из сильнейших потрясений, с которыми столкнулась за последние годы Русская Православная Церковь. И также, вне всякого сомнения, отлучением его от Церкви, безусловно необходимым, она окончательно не разрешится.

«Романовщина» стала проявлением очень серьезного нездоровья нашей современной церковной жизни, обнаружила предельно наглядно, ярко проблемы, которые могут казаться нам частными, но на самом деле носят системный характер. Дай Бог, чтобы из этой трагедии (а это и правда трагедия: Церковь по сути лишилась множества своих чад – неразумных, не утвержденных в жизни христианской – но все же чад) удалось сделать правильные выводы, чтобы она не оказалась лишь одной из многих, о которых еще придется услышать.

А для этого, повторюсь, нужен глубокий и всесторонний анализ причин, обусловивших среднеуральский феномен, обстоятельств, сделавших его возможным, а также иных ситуаций и моделей, более локальных, но схожих с ним по своей природе. Анализ честный и во многом неприятный и болезненный для нас, людей Церкви. Но остро и безотлагательно нам необходимый.

Родители спрашивают: «А почему он такой?»

Логика таких родителей раз за разом потрясает меня, их вопросы причиняют боль. Они говорят о своих детях не просто как о чужих людях, они говорят о них, как об инопланетянах, жизнь которых им совершенно непонятна. Спрашивают, словно не они, а ты растил их сына или дочь:

— А почему он (она) такой (такая)? Что с ним (с ней)? Почему так?

И ты, опять же, раз за разом отвечаешь:

— Постойте… Разве это я выносил и родил его или ее? Разве это я знаю вашего ребенка от самого рождения на протяжении 10, 15, 20 лет? Разве мои гены он унаследовал?..

И встречаешь недоуменный, совершенно не понимающий взгляд.

Кто-то скажет, что я утрирую? Пожалуй, скажет. Но сказавший точно не стоял у аналоя с Крестом и Евангелием лет 20, точно не пропустил через себя, через свое сердце тысячи самых разных человеческих судеб.

Три подростка о жизни, смерти и родителях: откровенно

Можно назвать множество внешних причин, из-за которых дети и родители отдаляются друг от друга: напряженная работа, забота о пропитании, трудности в отношениях с супругом, болезни и так далее. Но за всем этим стоит на самом деле одно: НЕЖЕЛАНИЕ своих детей знать и НЕЖЕЛАНИЕ их понимать, принятое в какой-то момент страшное, ошибочное решение, что так жить проще, что на жизнь другую нет сил.

Это аксиома, не нуждающаяся, кажется, ни в каких доказательствах и обоснованиях, но совершенно забытая, деактуализированная: ребенка недостаточно кормить и поить, обувать и одевать, прививать и лечить. Возить в школу и на секции. Недостаточно даже читать с ним добрые книги и смотреть хорошие фильмы. И даже — ходить вместе в храм, исповедоваться и причащаться, молиться и ездить в паломнические поездки.

А чего достаточно и что нужно? Очень естественная и, как выясняется, очень сложная вещь: жить одной жизнью. Никогда не допускать в сердце этого горестного разделения: «Я и он, и она, и они…», а всегда иметь лишь одно чувство: «Мы».

Два храма

Когда в Саратов прибыл владыка Лонгин, в городе было 15–16 приходов, сейчас их более 35. И в целом по митрополии количество храмов сильно возросло. Не просто выросли стены, появились купола и на них водружены кресты, нет. Это — живые, действующие приходы, в которых люди рождаются для вечности и так или иначе начинают к ней готовиться. Я не буду говорить о том, что все идеально, что кадровый вопрос в отношении духовенства решен, что удается дать людям на 100% то, в чем они нуждаются, но в церковном отношении Саратов — не умирающий город, а оживающий.

Я являюсь настоятелем небольшого храма в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали», в центре города. Этот храм — одна из городских достопримечательностей. Туда многие люди заходят просто из любопытства, а зайдя, нередко остаются.

А еще я настоятель храма во имя святых апостолов Петра и Павла в одном из окраинных районов Саратова, Ленинском. Этот храм еще только строится, службы пока проходят во временном. Два разных прихода, два различных мира. Во временном храме больше пожилых людей, потому что район отдаленный, а временный храм еще очень маленький. Вмещает он 70–80 человек, а когда собирается больше, кому-то приходится стоять на улице. Внутри оказываются пожилые люди и дети. Те, кто помоложе, и в силах добраться до центра, едут туда, особенно на большие праздники.

Сам Петропавловский храм сейчас находится в стадии отделки, из новых храмов в Саратове он на сегодня самый большой. И вот, с одной стороны я мечтаю о том, что можно сделать в большом храме, а сделать можно немало, а с другой — осознаю, что у маленького храма есть свои, несомненные достоинства. В маленьком храме священник гораздо раньше может увидеть результаты своей работы, та малая закваска, которую он помещает в церковную среду, приносит здесь плоды гораздо раньше. И помочь людям приобрести правильные представления о церковной жизни, а не искаженные, основанные на легендах и мифах, в маленьком храме тоже можно быстрое.

Если в приходе 120-150-200 человек, то сразу становится заметно, когда кто-то пропадает. Причем прихожане это, скорее всего, заметят даже раньше, чем священник. Они разглядят бабушку, которая ослабела настолько, что не может сама дойти до храма, и найдут того, кто будет возить ее на службу. Или, наоборот, сам настоятель увидит, что ни на исповеди, ни у Причастия, ни у креста нет кого-то, кого он хорошо знает или просто привык видеть, и уже он даст кому-то задание «расследовать и доложить».

Маленькая община скорее превращается в семью, которой и должен быть приход. Знаете, было такое известное в древнерусской церковной практике выражение: «покаяльный поп» — синоним современного слова «духовник». И еще было выражение: «покаяльная семья» — это те, кто у одного священника исповедовался, фактически это был в то время весь приход.

— Приходит ли сейчас интеллигенция в Церковь? Или все, кто хотел, уже пришли 20 лет назад? И нужен ли к этим людям какой-то особый подход?

— Мне, честно говоря, такого рода обобщения кажутся немного надуманными: «интеллигенция и Церковь», «Церковь и байкеры»… Вспоминаю то время, когда я сам ходил в храм в качестве прихожанина.

Если бы тогда меня кто-то попытался классифицировать, мне бы это было не то, чтобы обидно, но чудно. Для меня все прихожане и тогда, и теперь — просто люди. Ни по социальным группам, ни по профессиональной принадлежности делить их не хочется.

Наверное, если священник сам достаточно образованный, думающий, начитанный человек с тем кругозором, который и должен быть у священника, то он не станет общаться с представителем творческой интеллигенции как с каким-то диковинным зверем и ему не придется искать какой-то специальный подход, это будет обычное общение — на равных.

В саратовские храмы ходят преподаватели вузов, которых в городе очень много, приходят артисты, художники, музыканты, режиссеры… Я не думаю, что приток интеллигенции в Церковь закончился. Мне кажется, что представители этого «сословия», как и любого другого, будут приходить в Церковь до последних дней существования нашего мира.

Зачем игумену Нектарию такая работа?

У каждого человека свои задачи. Кстати, зависят они не от рождения, как нам говорят экстрасенсы и гадалки, а от духовного развития. Не может верующий человек спокойно смотреть, как ближние «бредут к кончине» через череду уныния, стрессов, злобы и тому подобного. А ведь, когда душа спит, человек живет лишь наполовину, только телом, считает Нектарий (игумен). Кто он, чтобы поучать окружающих? Наверное, читатель задается таким вопросом. Ответ прост: он является глубоко верующим человеком, а значит, любит каждого на этой земле. Это же так естественно для христианства: помоги ближнему, не прося ничего взамен. Что может быть радостнее счастья в глазах другого человека? Для пастыря, наверное, только понимание, что помог спасению его души.

Смотреть галерею

Храм необходим людям как воздух. Однако не каждый способен самостоятельно прийти к вере, работать для собственного духовного роста. Игумен Нектарий понимает, что нужно протянуть руку помощи, за нее обязательно ухватятся. И не оглядывается этот человек по сторонам, пытаясь выяснить, кто и что делает. Видит проблему, сразу старается решить. Его литературный талант позволяет доступно и просто рассказывать о важных вещах. Этим он и занимается, за что множество читателей благодарны этому человеку. К сожалению, не все церковные служащие настолько откровенны. Иногда верующие попадают в ситуацию, когда просто негде найти ответы на мучительные вопросы души. А игумен Нектарий именно о них и рассуждает, чтобы достучаться до каждого нуждающегося в помощи.

Родион Морозов решил служить Богу после того, как увидел в Грозном храброго священника на руинах церкви

1995
в этом году Родион попал в горячую точку, поездка перевернула его жизнь

Родион Сергеевич оказался в горячей точке в 1995 году. Он явился туда за материалом для статьи, но приобрёл нечто большее — опыт и озарение. Чужая боль, чувство несправедливости — всё это перевернуло жизнь молодого человека.

Нельзя сказать, что он не знал, куда отправляется. Он видел по телевизору храм в Грозном, где люди прятались от бомб. И очень захотелось именно туда — увидеть всё своими глазами.

Изначально маршрут Родиона Морозова и его спутников не пролегал мимо храма, но те согласились сделать петлю, чтобы побывать там.

Анатолий Чистоусов — священник, чей поступок вдохновил Родиона Морозова изменить свою жизнь

Здания на месте не оказалось: оно сгорело. Но местных верующих это не остановило. Они собрались отовсюду, живые в царстве смерти, сидящие на руинах церкви. Священник Анатолий Чистоусов был с ними. Он не бросил паству, не сослался на отсутствие храма. Он нёс свою миссию, как мог бы сделать храбрый врач или любой другой герой войны.

Смелость священника Чистоусова вдохновила журналиста Морозова на служение Богу

В тот момент Родина Морозова потрясло озарение. Он вдруг ощутил всю глубину роли священника, его значимость для человека, самоотдачу, любовь. Люди прибивались к Анатолию Чистоусову, как испуганные овцы к пастуху. Это был такой же человек, как они, но в то же время другой — смелый, заботливый, дающий надежду и утешение.

Этот духовно сильный священник впоследствии погиб, после долгих пыток.

Об экстрасенсах

Есть у автора и острые статьи, посвященные государственному устройству. Одна из них называется «Любовь к экстрасенсам». В этой статье игумен пытается понять, почему общество и власть не находят понимания. Отчего люди опираются на что угодно, кроме чиновников. Ответы найти не так сложно, как кажется. Общество потребления делает человека требовательным и ленивым. Его душа спит, не понимая, что такое ответственность. Свои ошибки и промахи он с удовольствием перекладывает на чиновников, тем более что с экранов на него льется поток информации, поддерживающий такие заблуждения. Получается, что власть своими действиями сама формирует безответственных потребителей. Разорвать порочный круг можно только при помощи поднятия духовности людей.

Смотреть галерею

Дышать было все труднее, а слабость нарастала

Господь милостив – при поражении легких до 50% я переболел коронавирусом достаточно благополучно. Но даже такой ограниченный в хорошем смысле этого слова опыт вызывает желание поделиться им с теми, кто его еще не имеет и кому он хотя бы отчасти может пригодиться.

У меня был ковид. Но пять тестов оказались отрицательными

Заболел я, скорее всего, 21 сентября, на Рождество Божией Матери, во всяком случае, недомогание и ломота в теле начались тогда. Перестраховался: сдал тест — но окольным путем, исключительно благодаря добрым друзьям. Ответ пришел отрицательный, и я успокоился. Тем более, что почувствовал себя лучше, температура, которая и так не повышалась выше 37,4, нормализовалась. 

Но потом, день за днем, картина стала меняться. Температура опять поднималась до 37,4, дыхание стало затрудняться, слабость нарастала. Решил записаться на КТ. И здесь пришлось идти теми же окольными путями, записываться в платную клинику, не объясняя, в чем причина моего намерения, и уповая на то, что у меня забудут измерить температуру (как и случилось). И, конечно, чувствуя укоры совести и не зная, однако, как еще в такой ситуации действовать

Спустя сутки получил на почту описание: «Уплотнения легочной ткани по типу “матового стекла”, двусторонняя полисегментарная пневмония, высокой степени вероятности коронавирусная». К этому времени пульсоксиметр показывал 94 единицы, но дышать уже было тяжеловато. Слава Богу, в больницу удалось попасть быстро — но опять же, если бы не помощь близких людей, то трудно сказать, как бы все обернулось. И даже по дороге туда я именно об этом и думал — о тех, о ком в подобной ситуации позаботиться особенно некому.

Плохо по-настоящему было только два первых дня: действующие протоколы лечения, судя по всему, все же гораздо эффективнее и, если ситуация не совсем запущена и нет отягчающих течение болезни заболеваний, улучшение приходит достаточно скоро. В нашем случае этот протокол был таков: внутривенно медаксон (антибиотик) и дексаметазон (гормон — достаточно жесткий, со многими побочками, но хорошо снимающий воспаление), подкожно — антикоагулянт (нам кололи фраксипарин, то также используют клексан или гепарин или что-то из аналогов), в таблетках — азитромицин. Ну и на уровне рекомендаций — витамин D 10 000 и дважды в день по грамму витамина С и цинк (это надо было находить самим). 

Реальность после ковида пронизана болью

Особенно важен тут, как мы поняли, антикоагулянт, поскольку именно гиперкоагуляция становится причиной так называемой пневмонии, забивая легкие кровью, она же приводила зачастую у инсультам и инфарктам, вызывала тромбоз. С введением в протоколы низкомолекулярных гепаринов стало все же существенно легче. Это та ценная информация, которой я успел здесь за это время обогатиться.

Были, разумеется, советы больше лежать на животе, чтобы легкие наполнялись кислородом, и это правда ощутимо помогало. Ссылку на дыхательную гимнастику прислал друг из числа переболевших ранее, фитнес-тренер, она тоже пришлась очень кстати.

Но, конечно, находясь в палате, невозможно было вполне отключиться от жизни тех близких и просто хорошо знакомых людей, которые заболевали в это же время сами, писали, звонили мне, о которых я узнавал от кого-то еще. И, соответственно, невозможно было не переживать.

Не об общей жизни, а о своем

Можно ли составить список самых частых ошибок, которые подвергают брак опасности? Думаю, да. Наиболее распространенная основана на эгоизме. Она заключается в том, что каждый в браке думает не об общей жизни, а о своем, личном и воспринимает другого как того, кто должен служить исполнению его жизненных планов. Не обязательно люди будут вульгарно, примитивно и откровенно относиться к супруге или супругу, как к инструменту. Но суть будет такова. 

Беседуешь с парой, многие годы прожившей вместе, спрашиваешь мужа: «А что ваша супруга в жизни хочет, какие у нее цели, стремления?» И супруг, который только что жаловался, что второй половине до него дела нет, вдруг замолкает и не может ответить. Или жена в ответ на подобный вопрос прерывает поток своих претензий и замолкает, не в силах сказать, что в душе у мужа происходит и почему он на самом деле глубоко несчастен. Каждый живет самим собой, зациклен на себе, а стремление стать единым целым, претвориться в единую плоть отсутствует. 

Кроме того, есть катастрофическое неумение слышать, слушать, понимать друг друга. Семейный психолог или священник, выполняющий эту роль, чаще всего просто позволяет людям друг друга услышать. И происходят поразительные вещи: приходят два человека, которые живут под одной крышей долгие годы, и вдруг с удивлением друг от друга что-то узнают. Это неумение слушать и слышать тоже от зацикленности на себе. В любом случае главная беда в браке — это эгоизм.

Потому что он — не врет

— Лесков писал о праведниках, без которых не стоит земля. Встречались ли такие люди Вам?

— По милости Божией, когда-то мне довелось побывать и у отца Иоанна (Крестьянкина), и у отца Николая Гурьянова с острова Залит. А у отца Кирилла (Павлова) на протяжении примерно семи лет я мог регулярно исповедоваться и получать разрешение возникавших у меня вопросов. Но могу я также вспомнить и множество «обычных» людей в повседневной жизни, о которых можно было бы так, наверное, сказать: «праведники в чем-то». Потому что праведников в широком смысле этого слова, в библейском, сегодня встретить достаточно сложно. Слишком немощны мы, и слишком сложна наша жизнь.

Очень трудно работать над собою по-настоящему и созидать того человека, которого хочет в нас видеть Господь. Это получается фрагментарно, по частям. Часто бывает, что в обыкновенном, казалось бы, человеке, со множеством немощей и недостатков, вдруг видишь такую удивительную силу, такие стороны его личности, что только удивляешься и радуешься. Понимаешь, что ты можешь многому у этого человека научиться. Вот с этим сталкиваться, слава Богу, приходится. Не только с немощью человеческой, но и с силой.

Мне памятен один случай. Как-то Москве, для того чтобы добраться из типографии на подворье Троице-Сергиевой лавры, я поймал попутку. В машине были иконки, но вид водителя подсказывал мне, что этот человек немало времени провел в местах, о которых обычно туманно говорят — «не столь отдаленных». Водитель стал со мной разговаривать, задавать вопросы. Оказалось, что он в этот момент читал «Моя жизнь во Христе» святого Иоанна Крондштадского, а до этого —что-то из творений святителя Феофана Затворника. Вопросы, которые он задавал мне, были достаточно осмысленными и серьезными. Потом речь зашла о его собственной жизни.

Он рассказал, что отсидел за кражи в общей сложности около 18 лет, был он форточником. И вот когда он сел в последний раз, задумался о своей жизни. По его словам, к этому моменту он успел уже попробовать все, что может попробовать человек, но ничего его не интересовало, ничего не утешало. И вот он открыл Священное Писание. Попал на послание апостола Павла, начал его читать и вдруг понял, всем существом ощутил, что автор… не врет. А раз он не врет, то и все остальное в этой книге правда. Так для него началось узнавание христианства. Каким-то чудом его из тюрьмы выпустили, со своей прежней профессией он больше не связывался.

Почему я сейчас, отвечая на Ваш вопрос, об этом вспомнил? Потому что это очень важно: встретить в своей жизни — нет, не праведника, а просто верующего человека, взглянув на которого, услышав его, сразу понимаешь: «Он не врет!». Дай Бог, чтобы мы сами длякого-то смогли стать такими людьми

Потому что нет проповеди о Христе действенней, чем жизнь, которая вот такая «не ложь».

— Есть ли среди Ваших прихожан люди, которые были противниками Церкви, а потом изменили свое мнение?

— Однажды я познакомился с человеком, который впоследствии стал моим близким другом. Он — бизнесмен и политик, человек достаточно молодой, мой ровесник. К сожалению, он пока еще не пришел в Церковь по-настоящему, но однозначно может относиться к числу православных христиан по убеждениям и исповеданию своей веры.

Наше общение началось с достаточно жесткого и нелицеприятного разговора. Он предъявлял претензии к Церкви, в том числе и почему-то ко мне лично, я на эти претензии отвечал. Для того, чтобы он меня лучше понял, мне пришлось предъявлять такие же претензии к нему.

И в какой-то момент я спросил: «А что вы о нас думаете?» Сначала этот вопрос поставил его в тупик, а потом он, будучи человеком искренним, ответил: «Когда вы приехали сюда несколько лет назад, я к вам присматривался — что вы будете делать? За это время я понял, что от вас есть польза. Вы ничего не разрушаете, вы строите, организуете, вокруг вас собираются люди. Значит вы, по крайней мере, умеете работать. У нас в области мало кто это умеет».

Это было первое его впечатление, которое привело к тому, что он нам в чем-то поверил. Сейчас этот человек принимает участие в строительстве храмов. Он делает много дел, которые его в Церкви предваряют. Его самого еще в Церкви нет, а его дела — уже есть. Так тоже бывает, знаете ведь?

Мама учила: «Чем хуже, тем лучше»

Мама — маленькая и хрупкая, список ее болячек никак не уступает моему, жизнь была у нее всегда крайне непростой, начиная с того момента, как моего дедушку, а ее папу, в 1948 году арестовали, и она росла дальше дочерью врага народа. Как она справлялась со всем тем, что выпадало на нашу с ней совместную долю — так, что я заподозрить даже не мог, что у нас что-то в жизни неблагополучно — сложно сказать. Я не помню, чтобы она когда-либо унывала, сидела сложа руки и тем более плакала. 

Как-то раз ей в лицо (именно так!) вцепилась принадлежавшая нашей соседке афганская борзая. Мама пришла домой вся в крови, со щекой, практически насквозь прокушенной собачьими клыками, и… достаточно раздраженная. Она и от боли не плакала.

Так вот, к чему я об этом говорю. Все мое детство я слышал от мамы в разных трудных ситуациях примерно одно и то же:

— Если ты не можешь изменить обстоятельства, то измени свое отношение к ним! И, когда особенно трудно, то знай: чем хуже, тем лучше.

Последние слова не были ни цитированием председателя Мао, ни отсылкой к Ницше с его «то, что нас не убивает, делает сильнее», они просто являлись результатом опыта и ее собственной самостоятельной находкой. Я не могу сказать, что следовал этому совету всегда, но, когда следовал, то неизменно убеждался в его действенности. И постепенно мамин способ преодоления трудностей и выхода из тупиков стал также и моим. 

А спустя уже годы я наткнулся на очень схожую мысль у преподобного Антония Великого — мысль, которая помогла мне окончательно понять, что мамин лайфхак носит безусловный и универсальный характер. Не поручусь за абсолютную точность цитаты, но смысл слов преподобного был таков: «Пусть то, что является для тебя источником скорби, превратится в источник радости».

Мы в длинном темном туннеле, и неизвестно, когда он кончится. Ответ — в смиренном наклоне Ее головы

Я помню, что в тот момент, когда прочел этот отрывок, пережил что-то, что обычно называют «озарением». Я понял — как это может быть и что для этого необходимо. Лишь одно — искание прежде всего Царствия Небесного. И тогда смерть из трагедии превращается в приобретение (см.: Фил. 1, 21). Болезнь из беды — в драгоценный дар. Нищета — в богатство. Ведь все то, что ставит нас в состояние испытуемых, боримых, угнетаемых и притесняемых, все, что требует от нас либо труда, либо безропотного принятия — это возможность. Возможность пройти этот очередной жизненный экзамен и стать сильнее, совершеннее, перерасти самого себя, а главное — приблизиться к Тому, от Чьей руки мы смиренно и эту горькую чашу приняли.

И скажу со всей определенностью: каждый раз, когда я встречал очередную скорбь с таким расположением, я очень быстро забывал, что это именно скорбь, и не просто утешался, но и чувствовал радость — в тех обстоятельствах, когда это казалось совершенно невозможным. А каждый раз, когда это расположение утрачивал и забывал про «мамин способ», вкушал горечь не просто в полной мере, но и сверх нее.

И сейчас я уверен: чтобы усталость от происходящего не разрушала меня, мне нужно день за днем выяснять, определять, открывать для себя: чему Господь с помощью этого периода и этих обстоятельств хочет меня научить, что Он хочет мне дать, что сказать и что показать. Потому что это точно так — ради всего этого и даже ради еще большего — послал мне Господь это испытание. И не мне, разумеется, только, но всем, кто готов отнестись к нему именно так.

Нам нужны внимательность, зоркость и, конечно, время, чтобы успеть разобраться, в чем лично для нас заключаются «дары коронавируса». И, раз так (а это правда так!), то можно не тяготиться тем, что все так изменилось в нашей жизни и изменения эти так затянулись. Можно не уставать и быть благодарным.