Великая отечественная война в литературе 20 века сочинение

Книги о войне воспевают человеческие добродетели

Как мы уже написали во вступлении, война хоть и ужасная вещь, но она обнажает лучшие качества в человеке. На границе жизни и смерти инстинкты обостряются. А потому любая добродетель обретает высший смысл, поскольку преодолевает страх смерти. Война является настоящим испытанием человеческой мужественности и стойкости

А тяготы лишений позволяют людям стать сплоченней, подчеркивая важность дружбы. Доказывать эти качества в обычной жизни современному человеку не всегда удается

А потому книги о войне способны стать источником вдохновения, благодаря которым мы можем научиться не бояться трудностей, ценить своих близких и любить родину.

Двенадцать тополей

Шли упорные бои на Кубани. Как-то командир одного из полков посетил стрелковое отделение. Двенадцать бойцов в отделении. Застыли в строю солдаты. Стоят в ряд, один к одному.
Представляются командиру:
— Рядовой Григорян.
— Рядовой Григорян.
— Рядовой Григорян.
— Рядовой Григорян.
Что такое, поражается командир полка. Продолжают доклад солдаты:
— Рядовой Григорян.
— Рядовой Григорян.
— Рядовой Григорян.
Не знает, как поступить командир полка, — шутят, что ли, над ним солдаты?
— Отставить, — сказал командир полка.
Семь бойцов представились. Пятеро стоят безымянными. Наклонился к командиру полка командир роты, показал на остальных, сказал тихо:
— Тоже все Григоряны.
Посмотрел теперь командир полка удивленно на командира роты — не шутит ли командир роты?
— Все Григоряны. Все двенадцать, — сказал командир роты.
Действительно, все двенадцать человек в отделении были Григорянами.
— Однофамильцы?
— Нет.
Двенадцать Григорянов, от старшего Барсега Григоряна до младшего Агаси Григоряна, были родственниками, членами одной семьи. Вместе ушли на фронт. Вместе они воевали, вместе защищали родной Кавказ.
Один из боев для отделения Григорянов был особенно тяжелым. Держали солдаты важный рубеж. И вдруг атака фашистских танков. Люди сошлись с металлом. Танки и Григоряны.
Лезли, лезли, разрывали воем округу танки. Без счета огонь бросали. Устояли в бою Григоряны. Удержали рубеж до прихода наших.
Тяжелой ценой достается победа. Не бывает войны без смерти. Не бывает без смерти боя. Шесть Григорянов в том страшном бою с фашистами выбыли из отделения.
Было двенадцать, осталось шесть. Продолжали сражаться отважные воины. Гнали фашистов с Кавказа, с Кубани. Затем освобождали поля Украины. Солдатскую честь и фамильную честь донесли до Берлина.
Не бывает войны без смерти. Не бывает без смерти боя. Трое погибли еще в боях. Жизнь двоим сократили пули

Лишь самый младший Агаси Григорян один невредимым вернулся с полей сражений.
В память об отважной семье, о воинах-героях в их родном городе Ленинакане посажены двенадцать тополей.
Разрослись ныне тополя. Из метровых саженцев гигантами стали

Стоят они в ряд, один к одному, словно бойцы в строю — целое отделение.

Подвиг у Дубосекова

В середине ноября 1941 года фашисты возобновили свое наступление на Москву. Один из главных танковых ударов врага пришелся по дивизии генерала Панфилова.
Разъезд Дубосеково. 118-й километр от Москвы. Поле. Холмы. Перелески. Чуть поодаль петляет Лама. Здесь, на холме, на открытом поле, герои из дивизии генерала Панфилова преградили фашистам путь.
Их было 28. Возглавлял бойцов политрук Клочков.
Врылись солдаты в землю. Прильнули к краям окопов.
Рванулись танки, гудят моторами. Сосчитали солдаты:
— Двадцать штук.
Усмехнулся Клочков:
— Двадцать танков. Так это, выходит, меньше, чем по одному на человека.
— Меньше, — сказал рядовой Емцов.
— Конечно, меньше, — сказал Петренко.
Поле. Холмы. Перелески. Чуть поодаль петляет Лама.
Вступили герои в бой.
— Ура! — разнеслось над окопами.
Это солдаты первый подбили танк.
Снова гремит «ура!». Это второй споткнулся, фыркнул мотором, лязгнул броней и замер. И снова «ура!». И снова. Четырнадцать танков из двадцати подбили герои. Отошли, отползли уцелевших шесть.
— Поперхнулся, видать, разбойник, — произнес сержант Петренко.
— Эка же, хвост поджал.
Передохнули солдаты. Видят — снова идет лавина. Сосчитали — тридцать фашистских танков.
Посмотрел на солдат политрук Клочков. Замерли все. Притихли. Лишь слышен железа лязг. Ближе все танки, ближе.
— Друзья, — произнес Клочков, — велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва.
Вступили солдаты в битву. Все меньше и меньше в живых героев. Пали Емцов и Петренко. Погиб Бондаренко. Погиб Трофимов, Нарсунбай Есебулатов убит. Шопоков. Все меньше и меньше солдат и гранат.
Вот ранен и сам Клочков. Поднялся навстречу танку. Бросил гранату. Взорван фашистский танк. Радость победы озарила лицо Клочкова. И в ту же секунду сразила героя пуля. Пал политрук Клочков.
Стойко сражались герои-панфиловцы. Доказали, что мужеству нет предела. Не пропустили они фашистов.
Разъезд Дубосеково. Поле. Холмы. Перелески. Где-то рядом петляет Лама. Разъезд Дубосеково — для каждого русского сердца дорогое, святое место.Мемориал героям-Панфиловцам в Дубосеково. Фото с сайта http://www.gnuman.ru/blog/84450/

«Прокляты и убиты» Виктора Астафьева

Рекомендует Александр Гезалов, общественный деятель:

— В книге – не плакатно-глянцевая картинка войны. Фронтовик Астафьев показывает весь ужас войны, все то, что пришлось пройти нашим солдатам, перетерпеть и от немцев и от собственного руководства, которое часто ни во что не ставило человеческую жизнь. Пронзительно трагическое, страшное произведение не принижает, как считают некоторые, а наоборот, еще более возвышает подвиг наших солдат, которые победили в таких нечеловеческих условиях.  

Рекомендует Алексей Варламов, писатель, и.о. редактора  Литературного института имени А.М. Горького:

В свое время произведение вызвало неоднозначные отклики. Этот роман – попытка сказать всю правду о войне, сказать, что война была настолько бесчеловечной, жесткой (причем с обеих сторон), что писать роман о ней – невозможно. Можно только создать  мощные фрагменты, которые  приближаются к самой сути войны.

Астафьев в каком-то смысле ответил на вопрос, который очень часто звучит и в критике, и в читательских размышлениях: Почему у нас нет «Войны и мира» о Великой Отечественной? О той войне такого романа и нельзя было написать: слишком тяжела эта правда. Войну невозможно залакировать, покрыть глянцем, невозможно отвлечься от ее кровавой сути. Астафьев – человек, который прошел войну, был против подхода, при котором она становится предметом идеологической борьбы.

У Пастернака есть определение, что книга – кусок дымящийся совести, и больше ничего. Астафьевский роман заслуживает этого определения.

Роман вызывал и вызывает споры. Это говорит о том, что в литературе о войне точка никогда не может быть поставлена, и споры будут продолжаться.  

Брестская крепость

Брестская крепость стоит на границе. Атаковали ее фашисты в первый же день войны.
Не смогли фашисты взять Брестскую крепость штурмом. Обошли ее слева, справа. Осталась она у врагов в тылу.
Наступают фашисты. Бои идут под Минском, под Ригой, под Львовом, под Луцком. А там, в тылу у фашистов, не сдается, сражается Брестская крепость.
Трудно героям. Плохо с боеприпасами, плохо с едой, особенно плохо с водой у защитников крепости.
Кругом вода — река Буг, река Муховец, рукава, протоки. Кругом вода, но в крепости нет воды. Под обстрелом вода. Глоток воды здесь дороже жизни.
— Воды!
— Воды!
— Воды! — несется над крепостью.
Нашелся смельчак, помчался к реке. Помчался и сразу рухнул. Сразили враги солдата. Прошло время, еще один отважный вперед рванулся. И он погиб. Третий сменил второго. Не стало в живых и третьего.
От этого места недалеко лежал пулеметчик. Строчил, строчил пулемет, и вдруг оборвалась очередь. Перегрелся в бою пулемет. И пулемету нужна вода.
Посмотрел пулеметчик — испарилась от жаркого боя вода, опустел пулеметный кожух. Глянул туда, где Буг, где протоки. Посмотрел налево, направо.
— Эх, была не была.
Пополз он к воде. Полз по-пластунски, змейкой к земле прижимался. Все ближе к воде он, ближе. Вот рядом совсем у берега. Схватил пулеметчик каску. Зачерпнул, словно ведром, воду. Снова змейкой назад ползет. Все ближе к своим, ближе. Вот рядом совсем. Подхватили его друзья.
— Водицу принес! Герой!
Смотрят солдаты на каску, на воду. От жажды в глазах мутится. Не знают они, что воду для пулемета принес пулеметчик. Ждут, а вдруг угостит их сейчас солдат — по глотку хотя бы.
Посмотрел на бойцов пулеметчик, на иссохшие губы, на жар в глазах.
— Подходи, — произнес пулеметчик.
Шагнули бойцы вперед, да вдруг…
— Братцы, ее бы не нам, а раненым, — раздался чей-то голос.
Остановились бойцы.
— Конечно, раненым!
— Верно, тащи в подвал!
Отрядили солдаты бойца в подвал. Принес он воду в подвал, где лежали раненые.
— Братцы, — сказал, — водица…
Повернулись на голос головы. Побежала по лицам радость

Взял боец кружку, осторожно налил на донышко, смотрит, кому бы дать. Видит, солдат в бинтах весь, в крови солдат.
— Получай, — протянул он солдату кружку.
Потянулся было солдат к воде

Взял уже кружку, да вдруг:
— Нет, не мне, — произнес солдат. — Не мне. Детям тащи, родимый.
— Детям! Детям! — послышались голоса.
Понес боец воду детям. А надо сказать, что в Брестской крепости вместе со взрослыми бойцами находились и женщины и дети — жены и дети военнослужащих.
Спустился солдат в подвал, где были дети.
— А ну, подходи, — обратился боец к ребятам. — Подходи, становись, — и, словно фокусник, из-за спины вынимает каску.
Смотрят ребята — в каске вода.
— Вода!
Бросились дети к воде, к солдату.
Взял боец кружку, осторожно налил на донышко. Смотрит, кому бы дать. Видит, рядом малыш с горошину.
— На, — протянул малышу.
Посмотрел малыш на бойца, на воду.
— Папке, — сказал малыш. — Он там, он стреляет.
— Да пей же, пей, — улыбнулся боец.
— Нет, — покачал головой мальчонка. — Папке. — Так и не выпил глотка воды.
И другие за ним отказались.
Вернулся боец к своим. Рассказал про детей, про раненых. Отдал он каску с водой пулеметчику.
Посмотрел пулеметчик на воду, затем на солдат, на бойцов, на друзей. Взял он каску, залил в металлический кожух воду. Ожил, заработал, застрочил пулемет.
Прикрыл пулеметчик бойцов огнем. Снова нашлись смельчаки. К Бугу, смерти навстречу, поползли. Вернулись с водой герои

Напоили детей и раненых.
Отважно сражались защитники Брестской крепости. Но становилось их все меньше и меньше

Бомбили их с неба. Из пушек стреляли прямой наводкой. Из огнеметов.
Ждут фашисты — вот-вот, и запросят пощады люди. Вот-вот, и появится белый флаг.
Ждали, ждали — не виден флаг. Пощады никто не просит.
Тридцать два дня не умолкали бои за крепость «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина!» — написал на стене штыком один из последних ее защитников.
Это были слова прощанья. Но это была и клятва. Сдержали солдаты клятву. Не сдались они врагу.
Поклонилась за это страна героям. И ты на минуту замри, читатель. И ты низко поклонись героям.

Книги о войне учат истории

По сути, вся наша история представляет собой череду войн, предпосылки которых компактно умещаются в короткие паузы мира. Поэтому изучать историю, игнорируя ее военные этапы, не возможно. Причем для этого необязательно читать документальные книги о войне. Даже художественные произведения способны очень детально описать события военных действий, ведь большинство романов о войне основаны на реальных событиях. Благодаря подобным книгам ты сможешь узнать о многих исторических фактах через призму интересного сюжета и ярких образов. Например, великий роман Л. Н. Толстого «Война и мир» не является научным трудом и заключает в себе множество выдумок. При этом данное произведение достоверно передает дух той эпохи и открывает завесу многих исторических событий Первой отечественной войны. Война в этом произведении — декорация, смотреть на которую гораздо увлекательнее через происходящие на ее фоне личные истории главных героев.

Книги о войне учат ценить жизнь

Мы живем в относительно мирное время и, к счастью, не можем ощутить на себе все трудности, с которыми сталкивались люди, пережившие войну. Именно благодаря книгам мы хотя бы отдаленно способны соприкоснуться с ужасами происходящего на полях сражения. Особенно искренними выглядят те произведения, которые написаны авторами, непосредственно участвующими в войнах. «На западном фронте без перемен» не стала бы великой книгой, если бы Ремарк лично не был солдатом Первой мировой войны. И хоть он прослужил на фронте всего полгода (пока не получил ранение), впечатлений, которые на него произвела война, хватило, чтобы создать эмоциональный и атмосферный роман от первого лица. Молодые парни, о которых пишет Ремарк, по сути, ничем не отличаются от нас с тобой. Им также хочется жить, любить женщин, строить семьи. Но вместо этого их жизни превратились в бегство от снарядов, убийства и не уходящий страх смерти. Окажись эти ребята на нашем месте, они бы искренне посмеялись над нашими проблемами. Ведь нам, живущим в эпоху потребления, трудно поверить, что можно радоваться возможности увидеть еще один закат или поспать в сухой постели. Война, и в частности книги о ней, доказывают, что главной ценностью была и остается человеческая жизнь, а счастьем — ее неприкосновенность.

Книги о войне воспевают человеческие добродетели

Как мы уже написали во вступлении, война хоть и ужасная вещь, но она обнажает лучшие качества в человеке. На границе жизни и смерти инстинкты обостряются. А потому любая добродетель обретает высший смысл, поскольку преодолевает страх смерти. Война является настоящим испытанием человеческой мужественности и стойкости

А тяготы лишений позволяют людям стать сплоченней, подчеркивая важность дружбы. Доказывать эти качества в обычной жизни современному человеку не всегда удается

А потому книги о войне способны стать источником вдохновения, благодаря которым мы можем научиться не бояться трудностей, ценить своих близких и любить родину.

Книги о войне иллюстрируют жизнь

Изучение войны — это исследование жизни, потому что война — это жизнь в самом искушенном смысле. Это смерть, страх, сила, любовь, адреналин, лишения, слава и стремление к выживанию. Как говорил Вергилий: «Меч решает все». Благодаря войне мы учимся стратегии, мотивации и защите. Война — это метафора жизни, где соотношение жертв и победителей напоминает распределение успеха в мирных условиях. Побеждают подготовленные и сильные. И если нас чему и учат книги о войне, так это тому, что сила на поле сражения неотъемлемо сопровождает человека и в обычной жизни.

Участник Великой Отечественной войны

Доброволец истребительного батальона, окончил школу снайперов под Москвой. В 1942 окончил училище зенитной артиллерии в Уфе, с января 1943 командир взвода 23-й зенитно-артиллерийской дивизии. Затем литсотрудник газеты 57-й армии. После войны работал редактором Воениздата, оставаясь в рядах Советской Армии. Уволен из армии в 1950 году в звании майора.

Проводившиеся Сергеем Смирновым на протяжении нескольких лет передачи на радио и телевидении породили массовое патриотическое движение по розыску неизвестных героев. Писатель получил более миллиона писем. В чём заключалась цель данной деятельности?

Вот что говорит писатель:

Главная цель моих поисков — постижение духовного, нравственного опыта Великой Отечественной войны, подлинные факты, документальные эпизоды, обнаруженные мною, порой превосходят любой вымысел и легенду.

Подвиг защитников Брестской крепости как бы новым светом озарил всё виденное, раскрыл мне силу и широту души нашего человека, заставил с особой остротой пережить счастье и гордость сознания принадлежности к великому, благородному и самоотверженному народу, способному творить даже невозможное.

Мне удалось, насколько позволяли условия того времени, поведать о драме советских военнопленных, много было сделано для восстановления доброго имени многих конкретных людей, побывавших в гитлеровском плену.

Прежде чем написать повесть «Брестская крепость» (1964), писатель проделал большую работу по сбору документального материала, разыскивали участников обороны крепости, опубликовал «Рассказы о неизвестных героях» (1963), которые явились прологом к повести. Что подтолкнуло его к этой работе?

И вот ответ писателя:

В то время, когда я разыскивал защитников Брестской крепости и собирал материал об этой героической обороне, у меня был разговор с одним из моих товарищей, тоже литератором.

— Зачем тебе это?! — упрекнул он меня — Искать сотни людей сличать их воспоминания, просеивать множество фактов. Ты же писатель, а не историк. У тебя уже есть главный материал — садись и пиши повесть или роман, а не документальную книгу.

Признаюсь, искушение последовать этому совету было очень сильным. Основная канва событий в Брестской крепости уже прояснилась, и, если бы я писал повесть или роман с придуманными героями, священное право литератора на вымысел оказалось бы на моей стороне и я имел бы, выражаясь по военному, «полную свободу маневра» и был бы избавлен от «цепей документализма». Что и говорить, соблазн был велик, а к тому же в нашей литературной среде как то так повелось, что роман или повесть считаются уже сами по себе первым сортом, а документальная или очерковая книга — вторым или третьим. Зачем же добровольно становиться третьесортным автором, если можно самим определением жанра шагнуть повыше.

Но когда я думал обо всём этом, в голову приходила и другая мысль. Ведь если я напишу роман или повесть с вымышленными героями, читатель не различит в этой книге, что было на самом деле и что просто придумано автором. А события Брестской обороны, мужество и героизм крепостного гарнизона оказались такими, что превосходили любой вымысел, и именно в их реальности, правдивости заключалась особая сила воздействия этого материала. Кроме того, судьбы героев Бреста, сложные и порой трагические, становились гораздо более впечатляющими, когда читатель знал, что это действительные, а не придуманные писателем люди, и что многие из них живут и здравствуют сейчас рядом с ним.

Описание жанра

Правда войны, которая представлена в литературе, воспринималась безоговорочно, но правдой полностью она быть не могла, поскольку проблема была не только в недостатке информации. Неверную или усеченную картинку создавала строгая дозировка информации, различные табу. Литературные жанры о войне, которые можно было бы публиковать, определялись указаниями сверху, так же определялось содержание и репертуар печатных рубрик.

В. Кондратьев, В. Быков, В. Астафьев – авторы современной прозы о войне. Тексты – это основные источники при изучении литературы о войне. На протяжении длительного периода времени издавались прозаические и поэтические сборники. «Слова, пришедшие из боя», «Строка, оборванная пулей», «В редакцию не вернулись» — эти книги о войне читать онлайн предлагают многие сайты в интернете. В собраниях сочинений И. Эренбурга, О. Бергольц, Б. Горбатова, А. Толстого, К. Симонова не один том посвящен произведениям о войне.

В литературе военного времени мотивы были одинаковыми: ненависть к врагу, защита отечества, поэтизация подвигов в начале войны, отказ от романтизации, поскольку война – это тяжелый труд, особенно в последние годы. Эти мотивы отобразились в публицистике и поэзии. Сегодня стоит обращаться к тем произведениям, которые прошли испытание временем, которые являются искренними. Это стихи А. Ахматовой, О. Бергольц – их стихи о войне читать онлайн можно на многих литературных сайтах.

Интерес вызывают произведения тех писателей, которые не зависели от политиков. Читатели их произведения увидели уже в посмертных публикациях, которые раскрывали противоречие власти и народа, человеческой индивидуальности и системы. В 1989 году был опубликован сборник «Годы войны» В. Гроссмана. В сборник были включены записные книжки 40-х годов.

Л. Гинзбург – автор книги «Записки блокадного человека» о блокадном Ленинграде. Опубликовали книгу совсем недавно. Автор рассказывает о впечатлениях от поединка людей со смертью во время осады города. Гинзбург пишет о голодных очередях, о чувстве страха, которое куда-то пропало, о спокойствие жителей города. Читателя почувствует себя участником блокады, которая длилась 900 дней.

Документами и письмами привлекают книги воспоминаний. Например, А. Борщаговский написал «Записки баловня судьбы», которая вышла в 1991 году. В книге есть письма Сталина к Корнейчуку, рассказы о поведении А. Фадеева.

100 лучших отечественных произведений литературы на тему защиты Отечества

Базовый перечень военно-патриотической литературы для чтения военнослужащими
Вооруженных Сил Российской Федерации

Художественные особенности

Для всех литературных произведений военных лет характерна патетика. Героический пафос и национальная гордость стали неизменными атрибутами любой книги. В первые же дни наступления нацистов писатели, поэты, публицисты и все творческие люди почувствовали себя мобилизованными на информационный фронт. Этот призыв сопровождался вполне реальными боями, ранениями и смертями, от которых советскую интеллигенцию не уберегла ни одна женевская конвенция. Из двух тысяч авторов, отправившихся на передовую, не вернулись 400. Травм, болезней и горя, разумеется, никто не считал. Вот поэтому каждому стихотворению, каждому рассказу, каждой статье присущи бьющая через край эмоциональность, драматизм, накал слога и слова и сердечность друга, переживающего то же, что и ты.

Крепость

Не могут фашисты взять Сталинград. Стали утверждать, что Сталинград неприступная крепость: мол, окружают город непроходимые рвы, мол, поднялись вокруг Сталинграда валы и насыпи. Что ни шаг — то мощные оборонительные сооружения и укрепления, разные инженерные хитрости и ловушки.
Не называют фашисты городские кварталы кварталами, пишут — укрепрайоны. Не называют дома домами, пишут — форты и бастионы.
— Сталинград — это крепость, — твердят фашисты.
Пишут об этом немецкие солдаты и офицеры в письмах к себе домой. Читают в Германии письма.
— Сталинград — это крепость, крепость, — трубят в Германии.
Генералы строчат донесения. В каждой строчке одно и то же:
«Сталинград — это крепость. Неприступная крепость. Сплошные укрепрайоны. Неодолимые бастионы».
Фашистские газеты помещают статьи. И в этих статьях все о том же:
«Наши солдаты штурмуют крепость».
«Сталинград — сильнейшая крепость России».
«Крепость, крепость!» — кричат газеты. Даже фронтовые листовки об этом пишут.
А Сталинград крепостью никогда и не был. Нет никаких особых в нем укреплений. Город как город. Дома, заводы.
Одна из фашистских листовок попала к советским солдатам. Посмеялись солдаты: «Ага, не от легкой жизни фашисты такое пишут». Потом понесли, показали листовку члену Военного совета 62-й армии дивизионному комиссару Кузьме Акимовичу Гурову; мол, посмотри, товарищ комиссар, какие небылицы фашисты пишут.
Прочитал комиссар листовку.
— Все тут верно, — сказал солдатам. — Правду фашисты пишут. А как же, конечно, крепость.
Смутились солдаты. Может, оно и так. Начальству всегда виднее.
— Крепость, — повторил Гуров. — Конечно, крепость.
Переглянулись солдаты. Не будешь с начальством спорить!
Улыбнулся Гуров.
— Ваши сердца и мужество ваше — вот она, неприступная крепость, вот они, неодолимые рубежи и укрепрайоны, стены и бастионы.
Улыбнулись теперь и солдаты. Понятно сказал комиссар. Приятно такое слушать.
Прав Кузьма Акимович Гуров. О мужество советских солдат — вот о какие стены сломали в Сталинграде фашисты шею.

«Ушел отряд». Повесть Леонида Бородина

Рекомендует Алексей Варламов:

Бородин был убежденным противником советской власти. Но при этом – патриотом, националистом в хорошем смысле этого слова. Для него интересна позиция тех людей, которые не принимали ни Гитлера, ни Сталина, ни советскую власть, ни фашистскую власть. Отсюда – мучительный вопрос: как этим людям находить во время войны правду? Мне кажется, он очень точно описал в своей повести и советских людей – обаятельных, невероятно симпатичных для читателя,  — они коммунисты, верят в Сталина, но в них столько искренности, честности; и тех, кто Сталина не приемлет.

Действие происходит на оккупированной территории,   партизанский отряд должен вырваться из окружения, и помочь им может только человек, который стал работать немецким старостой и который раньше был владельцем поместья, где разворачивается действие. И в итоге он помогает советским солдатам, но для него это – не простой выбор…

Три эти произведения – Астафьева, Владимова и Бородина замечательны тем, что показывают очень сложную, не сводимую к единой плоскости картину войны. И во всех трех главным является любовь и знание, что наше дело было правое, но не на уровне примитивных лозунгов, эта правота – выстраданная.

Публицистика

Выдающиеся публицисты военного времени: А. Толстой («Что мы защищаем», «Москве угрожает враг», «Родина»), М. Шолохов («На Дону», «Казаки», рассказ-очерк «Наука ненависти»), И. Эренбург («Выстоять!»), Л. Леонов («Слава России», «Размышления у Киева», «Ярость»). Все это статьи, опубликованные в тех газетах, которые солдаты получали в окопах фронта и читали перед боем. Изможденные непосильным трудом люди жадно сверлили усталыми глазами эти же строки. Публицистика тех лет имеет огромную литературную, художественную и историческую ценность. Например, статьи Бориса Васильева, призывающие к установлению приоритета национальной культуры над политикой (пример чему подал сам Васильев, выйдя в 1989 из КПСС, в которой состоял с 1952, а с начала 1990-х отойдя и от участия в «перестроечных» политических акциях). Его журналистские материалы о войне отличаются здравой оценкой и максимально возможной объективностью.

Основные публицистические жанры военного времени:

1. статьи
2. очерки
3. фельетоны
4. воззвания
5. письма
6. листовки

Самые известные публицисты:

1. Алексей Толстой
2. Михаил Шолохов
3. Всеволод Вишневский
4. Николай Тихонов
5. Илья Эренбург
6. Мариетта Шагинян

Самое главное оружие публицистики тех лет – факты насилия немецко-фашистских оккупантов над мирным населением. Именно журналисты отыскивали и систематизировали документальные доказательства того, что вражеская пропаганда во всем расходится с правдой. Именно они убедительно аргументировали сомневающимся патриотическую позицию, ведь только в ней заключалось спасение. Никакие сделки с врагом не могли гарантировать недовольным свободу и благоденствие. Народ должен был осознать это, узнавая чудовищные подробности расправы над детьми, женщинами и ранеными, которые практиковали солдаты Третьего рейха.

Проза

Крупные  произведения появились только в конце войны, после перелома. Никто уже не сомневался в победе, а советское правительство обеспечило писателям условия для творчества. Военная литература, а именно проза, стала одним из ключевых направлений информационной политики страны. Народ нуждался в поддержке, ему необходимо было осознать величие того подвига, цена которому – человеческие жизни. В качестве примеров прозы времен ВОВ можно назвать роман В. Гроссмана «Народ бессмертен», роман А. Бека «Волоколамское шоссе», эпопею Б. Горбатова «Непокоренные».

Известные прозаики времен войны:

1. А. Гайдар
2. Е. Петров
3. Ю. Крымов
4. М. Джалиль,
5. М. Кульчицкий
6. В. Багрицкий
7. П. Коган
8. М. Шолохов
9. К. Симонов