Дом ипатьева

Снос

Ипатьевский дом сносили под предлогом реконструкции всего квартала. Накануне разрушения директор местного музея успел спасти из особняка балясины парадной лестницы, камин и некоторые другие предметы обстановки.

Жители Свердловска вспоминали, что дом «пропал за одну ночь». На самом деле работы по сносу продолжались два дня – 16 и 17 сентября (в ряде источников указана дата 22 сентября). Дореволюционная кирпичная кладка оказалась такой прочной, что без взрывчатки не обошлось. Фасад, который горожане могли видеть с улицы, бульдозеры свалили в последнюю очередь. Есть фотохроника Виталия Шитова, на которой запечатлён процесс демонтажа.

Сровняв Ипатьевский дом с землёй, рабочие засыпали фундамент гравием и закатали его в асфальт. Не исключено, что детали работ согласовал сам Ельцин, строитель по профессии. Но официально в период сноса первый секретарь обкома находился в отпуске.

«Послушность» Ельцина пошла ему на пользу. Хорошо зарекомендовавший себя свердловский управленец в апреле 1985 года был приглашен в Москву, что положило начало его политическому возвышению.

Семья Романовых в Ипатьевском доме

Превращение Ипатьевского дома в «Дом особого назначения» заняло всего несколько часов: на верхнем этаже разместили узников, на нижнем — караул, а снаружи, вокруг всего особняка, построили высокий деревянный забор.

Вскоре добавили еще одно заграждение, лишив Романовых последней возможности поддерживать связь с внешним миром. Когда же оконные стекла замазали известью, узники перестали видеть даже небо.

Внешняя охрана несла службу на территории между двумя заграждениями, то есть вдоль Вознесенского проспекта и одноименного переулка. Там же находился и сад, где Романовы гуляли в те короткие промежутки времени, когда им разрешалось выходить на воздух: березы и молодые липы, цветущие акации и сирень стали последним уголком природы, который дозволялось видеть царской семье.

Двум монахиням из расположенного неподалеку монастыря позволили заботиться о разнообразии скудного рациона Романовых: они стали регулярно доставлять пленникам молоко, яйца, масло, а иногда мясо и сладости. А священнику ближайшего Вознесенского собора отцу Сторожеву и его дьякону разрешили совершить для царской семьи несколько богослужений.

Впоследствии свидетельства священника сыграли большую роль при воссоздании атмосферы, царившей в Ипатьевском доме в последний месяц жизни Романовых. Доктор Деревенко, оставшийся на свободе, также имел возможность несколько раз приходить и осматривать Алексея. Двадцать третьего мая 1918 года из Тобольска прибыли остальные члены императорской фамилии.

Интересные факты[править | править код]

• Царская династия Романовых началась обрядом призвания на царство в Ипатьевском монастыре, а закончилась убийством царской семьи в Ипатьевском доме.
• Когда упоминавшуюся выше Вознесенскую церковь разобрали, на месте её алтаря, чтобы не попиралась святыня, по существовавшему благочестивому обычаю была возведена деревянная часовня. Эту часовню можно увидеть на многих снимках Ипатьевского дома, сделанных вплоть до 1919 года со стороны Вознесенского проспекта. В справочниках по Екатеринбургу она не значится. Упоминается часовня лишь при описании дома следствием, к сожалению, без указания названия. Лишь в недавно опубликованном сборнике документов она поименована в «Описи фотографических снимков дома Ипатьева в Екатеринбурге…», составленном М. К. Дитерихсом: «Часовня Спасителя». Подвальная комната, в которой было совершено убийство царской семьи, находилась как раз напротив часовни Спасителя.
• В бытность комендантом Ипатьевского дома А. Д. Авдеева у начальника караула, П. С. Медведева, 14 июня 1918 года пропал наган. Бульдозерист, снимавший осенью 1979 года в садике около разрушенного дома Ипатьева дёрн, обнаружил спрятанный в траве искомый наган.

Другие статьи из рубрики «ПОДРОБНО»

3 июня 2019
Передача мощей: как это было

Петербург был основан как дом Александра Невского. Почти на том же месте, где святой благоверный князь когда-то разбил шведов, и ровно для того, чтобы та же угроза с запада была предупреждена, чтобы Россия никогда не осталась отрезанной от Балтики, чтобы русское православие не замыкалось …

23 августа 2012
Внимание как лекарство
Болезнь — частый спутник старости. Хотя болеют люди в любом возрасте, но у пожилого человека меньше физических сил для борьбы с недугами

Пациенты епархиальной больницы святой блаженной Ксении Петербургской — люди верующие, многие из них пронесли веру через всю жизнь и на собственном примере показывают, как должен относиться христианин …

23 декабря 2019
Глаз не отвести: пять очень разных фильмов о счастье

Сначала я хотела написать, что когда человек счастлив по-настоящему — он не смотрит кино. А потом поняла: когда человек счастлив по-настоящему, он делает все те же дела, что и обычно, но просто иначе. Сегодня мы вспомним пять малоизвестных советских фильмов, которые рассказывают о счастье …

26 октября 2021
Хор на рубеже эпох

Уже много лет в самом центре Петербурга детскими голосами звучат византийские и древнерусские знаменные песнопения. Детско-юношеский хор имени святого Иоанна Дамаскина под руководством композитора, исследовательницы древних певческих традиций Ирины Болдышевой — самобытное явление в музыкальной истории города. В прошлом году хор отметил свое …

17 апреля 2020
Как Иисус стал Богом: мнение современной науки

Уже в I веке ученики Христа из числа иудео-христиан поклонялись Ему как Богу — в этом уверена не только Церковь, но и большинство ученых-новозаветников. Таков научный консенсус, это твердо установленный факт. Проблема в другом: как община учеников, провозглашающая себя строго монотеистической по вере, могла считать человека Иисуса Божественным …

Дом с непростой судьбой

Снесенный дом находился на углу улиц Карла Либнехта и Клары Цеткин (до революции пересечение Вознесенского проспекта и Вознесенского переулка). Он был построен в конце 1880-х годов и выкуплен инженером-строителем Николаем Ипатьевым в 1908 году. В апреле 1918 года особняк реквизировали большевики для содержания доставленной в Екатеринбург из Тобольска царской семьи и ее приближенных.

Сразу после расстрела Романовых, произошедшего в ночь с 16 на 17 июля 1918 года, дом вернули Ипатьеву. Через пять дней в город вошли белые части. Правительство Александра Колчака решило выкупить особняк в государственную собственность и даже выплатило собравшемуся в эмиграцию Ипатьеву аванс. Однако полностью рассчитаться с инженером не успели: власть снова перешла к большевикам.

С 1922 года в доме Ипатьева размещалось общежитие студентов университета и квартиры советских служащих. Какое-то время здесь даже находился детский сад, причем в подвальном помещении, где казнили царскую семью, оборудовали детскую душевую. В 1927 году в здании решено было открыть Музей Революции, а в подвале восстановить стену, возле которой произошел расстрел, так как подлинную разобрали и увезли с собой отступающие белогвардейцы.

Предыстория преступления[править | править код]

В 60-е годы XVIII века на том самом месте, где позднее находился дом Ипатьева, по прошению жителей Мельковской слободы была выстроена деревянная церковь Вознесения Господня, просуществовавшая до 1808 года, когда за ветхостью была разобрана. Церковь была построена на месте когда-то существовавшего чудского капища. Таким образом, на месте будущего дома Ипатьева сначала существовало языческое капище, где приносили в жертву людей, а затем — христианский храм, в алтаре которого приносилась бескровная жертва.

Непосредственно особняк, ставший известным как Ипатьевский дом, был построен в середине 1870-х годов по заказу статского советника И. И. Редикорцева, который был владельцем двух публичных домов. В его домах терпимости предоставлялись и гомосексуальные услуги, причём ими пользовался и сам владелец дома. В помещении, где в 1918 году находилась комендантская Я. М. Юровского, подписывались особые клиентские договоры. В дальнейшем Редикорцеву, чтобы расплатиться по векселям, пришлось продать дом известному золотопромышленнику купцу И. Г. (М. Г.?) Шаравьеву. Однако тот был обвинён в мошенничестве, потратился на судебные тяжбы и был также вынужден продать дом.

Большое влияние на следующего владельца дома, Н. Н. Ипатьева, и его старшего брата Владимира оказал дядя, Д. А. Ипатьев, который не верил в Бога и не ходил в церковь. Н. Н. Ипатьев был женат на еврейке. В. Н. Ипатьев неприязненно относился к императору Николаю II. Екатеринбуржец Э. Г. Якубовский в своей книге «Расстрел в подвале» () добавляет к этому, что из всех участников екатеринбургской трагедии Н. Н. Ипатьев не знал лишь тех, кто был убит; с убийцами же был лично знаком и «работал» с ними.

Н. Н. Ипатьев приобрёл дом в начале 1918 года за 6 тысяч рублей.

Документально установлена дата выдачи Н. Н. Ипатьеву предписания об освобождении дома — 27 апреля 1918 года.

Советская власть реквизировала дом

Когда императорская семья прибыла в Екатеринбург, его население насчитывало около девяноста тысяч человек и состояло в основном из рабочих с окрестных заводов и шахт, то есть из промышленного пролетариата, который стал представлять все большую угрозу для имущих классов.

В дореволюционный период местные купцы извлекали большую выгоду от продажи мехов и драгоценных металлов и камней; город находился в самом центре богатой золотом местности, и в прошлом здесь даже находился императорский Монетный двор. Как мы уже узнали из стихотворения Маяковского, Екатеринбург был знаменит и своими изумрудами, любимыми камнями Екатерины II.

Весной 1918 года семья инженера Ипатьева жила еще относительно спокойно в своем доме в центре города, только что обставленном со вкусом и нескрываемой роскошью. Но 27 апреля их безмятежному существованию пришел конец: раздался обычный звонок в дверь, и перед Ипатьевым предстал некто Жилинский, местный комиссар, занимавшийся вопросами жилья, который потребовал, чтобы дом был освобожден не позднее 29 числа.

Объяснил он это следующим образом: «Из совершенно секретных государственных соображений». Мебель нужно было оставить на месте, однако разрешалось перенести все ценные вещи в любую из комнат, которую большевики собирались опечатать; Ипатьеву также пообещали, что впоследствии ему будет возвращено все имущество, поскольку, по словам Жилинского, речь шла о временной реквизиции.

Инженер не замедлил исполнить приказание, так как в то время малейшее возражение с его стороны могло стоить ему жизни. За оставшиеся часы он постарался спасти все возможное, убрав ковры, кровати, статуэтки, фарфоровые сервизы, столовые приборы, даже отдаленно не подозревая, какие нежданные «гости» поселятся у него в доме.

Затем он скрылся на даче недалеко от Екатеринбурга в надежде все забыть, но в первую очередь ему хотелось, чтобы забыли о нем.

Своими действиями Ипатьев невольно причинил Романовым множество неудобств и страданий; из-за него Николаю II, Александре Федоровне и их дочери Марии пришлось около месяца провести в мало приспособленных для жилья условиях. И только когда остальные члены семьи прибыли из Тобольска вместе со всем багажом, узникам смогли создать хотя бы видимость нормальной жизни.

Можно было спасти

В своих мемуарах Ельцин отмечал, что дом был разрушен за одну ночь, но в действительности его равняли с землей в течение двух дней. Возможно, он просто запамятовал. Вот что еще примечательно. К уничтожению особняка приступили только 22 сентября 1977 года, то есть более чем через два года после постановления Политбюро. Неужели секретный пакет так долго доставляли на Урал? Нет, его доставили в срок.

Все дело в том, что в 1975 году Первым секретарем Свердловского обкома партии был Яков Петрович Рябов – Ельцин сменил его на этом посту только 2 ноября 1976 года. Журналисты позднее спросили у Рябова, почему он не спешил выполнять высочайшее распоряжение? «А куда мне было торопиться? Дом стоял в низине, никому не мешал», – ответил бывший глава Свердловска. По словам Рябова, он сказал подчиненным, что когда будет готов план реконструкции всего микрорайона, тогда и будет принято решение о сносе. Ходили слухи, что Рябов хотел сохранить дом и подключил к этому даже Брежнева. В любом случае известно, что сносу дома противились представители Всесоюзного общества охраны памятников истории и культуры, и Рябов им всячески содействовал. Не согласны были с разрушением исторического здания и многие коммунисты, не входившие в Политбюро.

СУДЬБА БРАТЬЕВ

— Вы рассказывали, что историк Пётр Мультатули в своей книге «Свидетельствуя о Христе до смерти…» (2006) пытается внедрить мысль о «масонском заговоре» братьев Ипать­евых…

— Да, он так и пишет конкретно о владельце дома Н.Н. Ипатьеве и связях его «с масонско-революционными силами России». В противовес этой версии в нашей книге публикуется очерк Шитова «Братья Ипатьевы — пособники цареубийц?! Наш ответ конспирологам!». Какой может быть заговор, если второй брат, Владимир Николаевич, за много лет один только раз был проездом у свое­го брата в апреле 1917 года, когда произошел взрыв на Кыштымском заводе, — его пригласили как эксперта, он был академиком, при Николае II — председателем химической комиссии, жил в Петербурге. Потом, уже в Америке, он выпустил воспоминания в двух томах «Жизнь одного химика» (1945), там есть глава «Под большевиками», где он описывает этот свой приезд. Его судьба показательна: Ленин как председатель Совнаркома также назначил его главой химического комитета. В Петербурге, в архиве Академии наук на Васильевском острове я смотрел его дело, и там есть документ, подписанный Лениным. При Сталине Ипатьева тоже ценили, но когда начались репрессии — а он понимал, что вряд ли уцелеет, — уехал вместе с женой в командировку в Германию и не вернулся. Ему предложили создать химическую лабораторию в Америке, под Чикаго, и он во многом способствовал росту химической промышленности Америки, благодаря ему в годы войны СССР получал авиационный керосин по ленд-лизу… В Америке до сих пор существует мемориальная лаборатория русского академика генерал-лейтенанта Ипатьева. В 1952 году он умер, похоронен в Чикаго. Сын его Владимир Владимирович был физик, жил в Ленинграде, естественно, от отца отказался под давлением властей. Его дочь Варвара стала женой сына актера Николая Черкасова — Андрея. Андрей Николаевич живет в Сестрорецке, Варвара Владимировна умерла несколько лет назад. Она, кстати, ездила в Америку уже в наши дни. И мне бы хотелось сделать презентацию книги «Дом Ипатьева» в Америке, в той лаборатории.

— А какова судьба Николая Николаевича Ипатьева, владельца дома?

— В книге приводится документ за подписью А.Н. Жилинского, комиссара жилищных дел, — предписание Ипатьеву о выселении: он должен был покинуть дом в течение 24 часов, иначе его выселят насильно. У него был другой дом неподалеку, он туда переехал, а потом вообще покинул Екатеринбург. Когда привезли царскую семью, его уже в городе не было. Дом реквизировали, подготовили, поставили охрану, обнесли двойным забором. Мы приводим и миграционные документы Николая Николаевича и его жены: они уехали в Чехию, в 1938 году он умер, она пережила его на несколько лет. Они похоронены на Ольшанском кладбище в Праге, в крипте Успенского храма, который был также построен при участии Н.Н. Ипатьева.

Расстрел семьи Романовых

Четвертого июля 1918 года Авдеева срочно сменил Юровский. А в это время Голощекин, влиятельный член Уралсовета и военком Уральской области, все еще находился в Москве по приглашению Свердлова: он отправился в столицу именно для того, чтобы решить вместе с руководителями «центра» участь Романовых.

В тот же день председатель Уралсовета Белобородов направил Голощекину телеграмму следующего содержания:

«Москва. Председателю ЦИК Свердлову для Голощекина. Сыромолотов  как раз поехал для организации дела согласно указаний Центра опасения напрасны точка Авдеев сменен его помощник Мошкин арестован вместо Авдеева Юровский внутренний караул весь сменен заменяется другим точка Белобородов».

Итак, официальным предлогом для смены руководства Ипатьевского дома была кража, и Мошкина арестовали, с тем чтобы придать большую достоверность этой версии.

Коменданта Авдеева и злоказовских рабочих, размещавшихся на верхнем этаже особняка, сразу же прогнали; с того момента все переменилось в Ипатьевском доме, и положение узников стало еще более ужасным.

Юровский и его заместитель Никулин расположились в «комнате коменданта», там же, где жили их предшественники. Юровский нес свою службу днем и, как Авдеев, предпочитал уходить на ночь в другое место.

Его комната под номером 3 в екатеринбургском отеле «Америка» получила печальную известность, так как именно там проходили все заседания, решившие судьбу Романовых. Вскоре после смены руководства в «Дом особого назначения» прибыли еще десять человек, ставших бойцами внутренней охраны; они поселились на первом этаже особняка.

Это были будущие палачи императорской семьи. Этих людей — десятерых солдат, вошедших в историю как «латыши», — Юровский сам присмотрел в местной ЧК. В то время в Екатеринбурге «латышами» называли не только отборных стрелков этой национальности, но и всех немецких и австрийских военнопленных, перешедших на сторону большевиков.

Солдаты из Прибалтики славились в России своими исключительными боевыми качествами: отлично подготовленные и приспособленные к жесткой дисциплине, они оказали большую помощь Советской власти.

Пока еще не удалось точно воссоздать последний состав внутреннего караула Ипатьевского дома: кто-то из охранников оставил на стенах особняка надписи на венгерском языке, а многие говорили с Юровским по-немецки. (Напомним, что во время первой русской революции комендант около года провел в Берлине.)

Новое руководство лишило Романовых последних надежд, и даже русские по национальности бойцы внешней охраны вели себя вызывающе по отношению к узникам. Юровский сократил число богослужений, и отец Сторожев смог совершить всего лишь одну или две литургии.

Прогулки в саду стали намного короче, и, проявив особую жестокость, комендант запретил Николаю II заниматься физической работой на свежем воздухе. Поставки продуктов из ближайшего монастыря тоже были практически прекращены, и монахиням разрешалось приносить узникам только молоко.

Юровский действовал хладнокровно и бездушно: он знал, что перед ним стоит задача убить императорскую семью и при этом не оставить следов. Необходимо было уничтожить трупы Романовых, не дав никаких зацепок сторонникам монархии.

Ночью 16 июля в Царя и его семью расстреляли в подвале дома.

Подготовка к расстрелу

Первый комендантом Ипатьевского «дома заключения» был назначен машинист А. Д. Авдеев. Есть множество свидетельств, что при нем отношение к пленникам было достаточно мягким. 4 июля Авдеев был отстранен от должности и заменен Я. Х. Юровским, который привел с собой новую внутреннюю охрану – десять «латышей» (так называли всех иностранцев, примкнувших к большевикам). Эти люди не скрывали своего враждебного отношения к царской семье.

Я. Х. Юровский

В начале июля местный комиссар Ф. И. Голощекин уехал в Москву, где несколько дней прожил вместе с Я. Свердловым. Считается, что именно в это время он получил конкретный приказ на ликвидацию царской семьи.

Согласно воспоминаниям охранника В. Н. Нетребина, еще за две недели до расстрела им сказали, что «…возможно нам придется выполнить казнь б. царя, и что мы должны держать строго в тайне все могущее совершиться в доме заключения…».

Официальное решение о казни было принято Уральским областным советом рабочих, крестьянских и армейских депутатов, который возглавляли Белобородов и Чуцкаев. Председателем Екатеринбургской чрезвычайной следственной комиссии был Ф. Н. Лукоянов, который часто замещался Я. Юровским.

В специальную комиссию по подготовке «операции» вошли: Белобородов, Лукоянов, Голощекин, Сафаров, Войков, Сосновский, Быков и др. По свидетельству П. Быкова, «на предварительном совещании в областном совете был намечен порядок расстрела и способ уничтожения трупов».

Палачи подошли к подготовке серьезно. Юровский и военный комиссар П. З. Ермаков в районе Ганиной ямы подыскивали место для захоронения. П. Л. Войков подготавливал серную кислоту, керосин, спирт, сукно для заворачивания трупов. Был даже привлечен «специалист» по сжиганию тел – чекист Павлушин.

Непосредственно в расстрельную команду вошли: Я. Х. Юровский, П. З. Ермаков, П. С. Медведев, Г. П. Никулин, С. Ваганов и семь охранников-«латышей».

Левченков А. М. Преисподняя Ипатьевского дома

Убийство одиннадцати человек состоялось в ночь с 16 на 17 июля. Детали расправы и последующего избавления от тел слишком шокирующие. Подробное описание представлено в работах М. К. Дитерихса, Н. А. Соколова, О. А. Платонова.

Первый комендант Ипатьевского дома

Первый комендант «Дома особого назначения» Авдеев был одним из рабочих. Соколов, которому впоследствии поручили вести дело о гибели императорской семьи, описывает Авдеева так: «обыкновенный тип испорченного фабричного рабочего, побывавший и в Петрограде, где четыре раза сидел в Крестах за пьяные дебоши и хулиганство и хвастался тем, что ни перед чем не останавливался в своей жизни, и всех, кто ему мешал, убирал со своего пути. Он всегда пьян или сильно навеселе».

Авдеев сопровождал императорскую чету и их дочь Марию по дороге из Тобольска в Екатеринбург и выполнил свою миссию с такой готовностью, что его сразу же назначили комендантом Ипатьевского дома. Авдеев начинал как шахтер, а затем стал механиком на заводе братьев Злоказовых; когда же завод национализировали и на место владельцев пришел рабочий комитет, его возглавил Авдеев.

Первый комендант «Дома особого назначения» занимал свою должность с 30 апреля по 4 июля 1918 года, когда его неожиданно сменил Юровский. Авдеев был грубым и резким человеком, и — как видно из показаний, данных следствию, — его недолюбливали даже его товарищи из охраны: он всеми способами пытался унизить узников, делая их жизнь невыносимой. Комендант жестоко ненавидел царя и говорил о нем со злобой, оскорблял его и называл «кровопийцей». Авдеев также любил выдавать себя за солдата или же хвастаться, приведя в Ипатьевский дом какого-нибудь «почетного» гостя и показывая ему узников.

Пока Авдеев был комендантом, Романовы лишились почти всего своего имущества, и впоследствии один из охранников скажет, что Авдеев и его люди начали выносить краденое мешками. Бесцеремонность была в порядке вещей: комендант даже позволял себе садиться за стол с узниками, докучал им и ел из их тарелок. Николай II, хотя и умел всегда владеть собой и ситуацией, весьма справедливо прозвал его «поганцем».

У императорской семьи не было ни минуты покоя. Авдеев приходил в Ипатьевский дом в девять часов утра и уходил в девять часов вечера, а в его отсутствие Романовых поручали заместителю Авдеева Мошкину, — «пьянчуга, воришка, самый последний рабочий» — такими словами его охарактеризовали товарищи с завода, о чем написано в книге генерала Дитерихса.

Послесловие[править | править код]

Осенью 1932 года в доме Ипатьева побывал французский журналист П. Фредерикс:

Дом Ипатьева (советская открытка)

В 1970-е годы в ЦК КПСС был поднят вопрос о судьбе дома Ипатьева, занимался которым «сам» М. А. Суслов. В Свердловск был командирован министр внутренних дел Н. А. Щёлоков, который осмотрел дом, поднял материалы об убийстве, хранившиеся в областном архиве.

Пост. ЦК КПСС № П185.34 Секретно

от 4 августа 1975 г.

26 июля 1975

№ 2004-А

ЦК КПСС

О сносе особняка Ипатьева в городе Свердловске.

Антисоветскими кругами на Западе периодически инспирируются различного рода пропагандистские кампании вокруг царской семьи Романовых, и в этой связи нередко упоминается бывший особняк купца Ипатьева в г. Свердловске.

Дом Ипатьева продолжает стоять в центре города. В нём размещается учебный пункт областного управления культуры. Архитектурной и иной ценности особняк не представляет, к нему проявляет интерес лишь незначительная часть горожан и туристов.

В последнее время Свердловск начали посещать зарубежные специалисты. В дальнейшем круг иностранцев может значительно расшириться, и дом Ипатьева станет объектом их серьёзного внимания.

В связи с этим представляется целесообразным поручить Свердловскому обкому КПСС решить вопрос о сносе особняка в порядке плановой реконструкции города.

Проект постановления ЦК КПСС прилагается.

Просим рассмотреть.

Председатель Комитета госбезопасности Андропов.

Секретно

Постановление ЦК КПСС

О сносе особняка Ипатьева в гор. Свердловске

. Одобрить предложение Комитета госбезопасности при Совете Министров СССР, изложенное в записке № 2004-А от 26 июля 1975 г.

. Поручить Свердловскому Обкому КПСС решить вопрос о сносе особняка Ипатьева в порядке плановой реконструкции города.

Секретарь ЦК..

Обоснование о сносе особняка Ипатьева в городе Свердловске.

Решение о сносе дома было принято на заседании Политбюро ЦК КПСС 30 июля 1975 г. Предложение Ю. В. Андропова было принято единогласно.

Решение Политбюро «О сносе особняка Ипатьева в г. Свердловске» подписал Суслов, так как Л. И. Брежнев в это время находился в отпуске на отдыхе в Крыму.

Б. Н.Ельцин и Дом Ипатьева.

В момент принятия постановления Свердловский обком КПСС возглавлял Я. П. Рябов. Однако, окончательная директива откладывалась, и к моменту сноса на посту первого секретаря уже находился Б. Н. Ельцин.

Именно тогда Ельцин дал своё первое громкое обещание, публично заявив, что не допустит сноса Ипатьевского дома, в котором в 1918 г. были расстреляны Николай II с женой, детьми и слугами.

«Неожиданно получаю секретный пакет из Москвы. Читаю и глазам не верю: закрытое постановление Политбюро о сносе дома Ипатьевых в Свердловске. А поскольку постановление секретное, обком должен брать на себя всю ответственность за это бессмысленное решение», — писал он позже в своей книге «Исповедь на заданную тему».

Однако Ельцин лукавил. Пакет из Москвы с предписанием о сносе дома был получен летом 1975 г. Однако Я. Рябов указание центра не выполнил. К 1977 г. директива уже два года находилась в рабочем архиве обкома КПСС. Ельцину было нужно завоевать рейтинг перед руководством из Москвы и снос дома был проявлением такого служебного рвения. Дом сносили в авральной спешке в июле 1977 г. Лишь 3 августа 1977 г. свердловский горисполком специальным постановлением исключил его из реестра памятников истории и архитектуры.

Ни Б. Н. Ельцин ни Я. Рябов в своих воспоминаниях не объясняют причин не исполнения постановления в 1975 г. Американский историк Тимоти Колтон в своей монографии о Ельцине, изданной в России осенью 2013 г., ссылается на некое секретное письмо Л. И. Брежнева Б. Н. Ельцину с требованием сноса дома Ипатьева, однако, никаких ссылок на документ ни приводит. Более того, Т. Колтон пишет, что в момент сноса дома Ельцин находился в отпуске и поэтому к сносу прямого отношения не имеет.

Официальное решение о сносе и вовсе приняли через два месяца: 21 сентября 1977 г. было принято решение Городского исполкома Совета народных депутатов за № 351 о сносе дома, «учитывая неотложную потребность в реконструкции ул. Я. Свердлова и К. Либкнехта…», за подписью В. П. Букина.

Второй дом Ипатьева

Основная застройка района завершилась в начале XX столетия. На улицах появились не только большие купеческие особняки и лавки с самым разным товаром, но даже гостиницы. На улице Октябрьской Революции (тогда она называлась еще Коробковской) мещанин Кузнецов открыл гостиницу «Коммерческие номера», а на улице Февральской Революции (в царские времена — Ломаевская) открылись меблированные комнаты под названием «Берлин». Что характерно: сейчас практически на том же месте стоит гостиница «Хаятт».

После революции контингент жильцов начал стремительно меняться. Так, например, в дом №15 по улице Фетисовской (теперь улица Бориса Ельцина) переехал Владимир Петрович Аничков — человек, который четверть века возглавлял отделение Волжско-Камского банка в Екатеринбурге, но новой властью был разжалован. После прихода к власти большевиков и национализации банков Аничков вынужден был съехать из казенного особняка и снять скромную комнату далеко от центра (а тогда это было еще далеко от центра города).

Но широкой общественности история бывшего банкира во многом стала интересна потому, что в 1918 году он приютил у себя великого князя Сергея Михайловича — члена царской семьи и одного из алапаевских мучеников. Вышло это совершенно случайно: никто из жителей Екатеринбурга жилье великому князю не сдавал — боялись совдеповских репрессий. Аничкову князя стало жаль. «Думал ли я когда-нибудь, что буду запросто принимать у себя великого князя? Чего не делает судьба, чего не творит революция…» — писал он потом в мемуарах.

На фото слева тот самый дом на Фетисовской улице, в котором последние свои дни провел один из великих князей. Справа — уцелевшая фотография князя Сергея Михайловича в гостиной этого дома. Фото из архива Музея истории Екатеринбурга и из книги В.П. Аничкова

Приютив у себя члена царской семьи, Аничков сам оказался в черном списке для наместников новой власти.

Из воспоминаний Владимира Петровича Аничкова:

Впрочем, жить под прицелом долго не пришлось: «За князем заехал на дрянном извозчике «товарищ», лет девятнадцати, по имени Мишка Остапин (говорили, что впоследствии он застрелился), и они поехали на вокзал». С вокзала — в Алапаевск. Дальше история всем известна.

Высотная революция

После очередной смены власти в нашей стране облик набережной и прилегающих к ней улиц начал стремительно меняться. В советское время здесь прочно обосновался высший политический аппарат и театральное сообщество, место стало привлекательным, элитным (это слово как-то очень быстро вошло в обиход постсоветской России). Естественно, что территория оказалась лакомым кусочком для бизнесменов, как российских, так и зарубежных. Начали расти жилые высотки и офисные здания.

В 2009 году здесь завершились сразу две знаковые стройки. К саммиту ШОС практически бок о бок росли здание Законодательного Собрания Свердловской области и гостиница Hyatt Regency — первый международный пятизвездочный отель на Урале.

Набережная превратилась в большую стройку: строится здание Законодательного Собрания, гостиница Hayatt и бизнес-центр «Демидовский». Фото: 1723.ru

Строить Законодательное Собрание доверили крупнейшему застройщику Екатеринбурга — компании «Атомстройкомплекс». Задача была не из легких: между гостиницей с панорамным остеклением и по-конструктивистски аскетичным «белым домом» должно было появиться что-то, что могло бы уравновесить столь разные архитектурные стили.

Снаружи здание Заксобрания выглядит скромно по сравнению с гигантами по обеим сторонам. Но внутри впечатление совершенно иное: светлые атриумы с высокими, до девяти метров, потолками и колоннами производят грандиозное впечатление. Фото: Александр Черепанов

Как это ни странно, место, где появилась первая в истории города высотка, постепенно становится территорией небоскребов. Три года назад рядом со зданием областного правительства завершилось строительство самого высокого жилого небоскреба в Екатеринбурге — жилого комплекса «Февральская революция». 42-этажная высотка долго была и самым высоким жилым зданием России (за пределами Москвы) и лишь недавно уступила свой титул жилому небоскребу «Олимп» в Грозном.

Строительство самого высокого жилого здания Екатеринбурга, так же как и здания Законодательного Собрания, вел «Атомстройкомплекс». Возможно, именно поэтому пересечения в архитектурном стиле заметны. Фото: Владимир Задумин

«Февральская революция» в определенном роде сделала революцию и на рынке недвижимости. Это был один из первых жилых небоскребов класса «премиум». Внутренняя отделка и начинка дома соответствовали. На крыше оборудовали вертолетную площадку, а в доме установили бесшумные лифты, которые могут домчать с 1-го до 40-го этажа за 1 минуту и 2 секунды.

Это фото из нашего архива 2011 года. Всего три года назад башни «Исеть» еще и видно не было: разглядеть можно только несколько строительных кранов. А теперь не заметить «свечку» уже невозможно. Фото: архив 66.ru.

Через дорогу от «Февральской революции» и башни «Исеть» строится целый комплекс небоскребов «Екатеринбург-сити».

Теперь доминанта пейзажа — это сверкающие высотки. Фото: Владимир Задумин

Где раньше жили купцы и владельцы фабрик, сегодня обитают бизнесмены. Вместо свечных заводиков и печных лавок они управляют мегакорпорациями. И на месте двухэтажных особняков появляются жилые высотки. Меняются времена — меняется и город.

В следующих сериях спецпроекта из центра города мы переместимся в рабочие кварталы: узнаем, что раньше было на территории Пионерского поселка и как рос Уралмаш.